Один на один

CHECHENPRESS. Отдел писем. 14.03.08 г.

Письмо от Вахи Сурхо.

Ассаламу Алейкум, братья и сестры! Мир вам!

В одном из хадисов нашего славного пророка Мухаммада (с.а.с.) говориться, что если бы мунафики имели хвосты, то в этом мире негде было бы ступить ногой, не наступив на них. Это значит, что их фитне свойственно разрастаться, как паутине. Мусульмане желают друг другу блага, а лицемеры сеют раздоры. Я далек от того, чтобы кого бы то ни было обвинять в лицемерии (Дала ларвойла и тайпа джах1лаллех). Я лишь расскажу о делах минувших и настоящих, предлагая их на суд читателей. 

Я, Вахи Сурхо, свидетельствую, что нет Бога кроме Единого Аллаха, и что не придаю я Ему никого из сотоварищей. Свидетельствую также, что Мухаммад – Его посланник и печать пророков. Достаточен для меня Аллах как покровитель. 

Для истинного мусульманина запретна честь другого мусульманина, его кровь, его семья, его имущество. Мусульманин не может назвать другого мусульманина мунафиком, не рискуя самому им стать в случае ошибки. Мусульманин не может утверждать, что другой мусульманин вышел из религии Аллаха (т.е. называть его муртадом) на основании своих предположений. Все эти недуги джахилийи свойственны удуговским строителям виртуального эмирата. Прочтите мои труды с широко раскрытыми глазами, прежде чем меня антиэмиратчиком называть. Будьте честнее, и назовите хотя бы антиудуговцем.

Хвала Аллаху, что показал нам ваше истинное лицо сегодня, а не завтра, на день раньше, а не на день позже. Исламская ширма, за которую вы прячетесь, давно продырявилась, замените ее на что-то другое. Уже ни у кого не осталось никаких иллюзий относительно вашей «религиозной» морали. Просто, нормальным людям свойственно сторониться грязи, чтобы не запачкаться. А вам показалось, что вас боятся. Ч1и-и-и-ч1, дуй хьуна. Х1ам бац, пусар дац!!!

Удуговская мелюзга поумничать решили с плагиатом русской классики. Расскажу и я одну историю, только реальную.

В конце прошедшего года появились статьи, чернящие тех, кто стал против очередной удуговской авантюры на защиту чеченской государственности. О тех, кого удуговцы заклеймили «демократами» и говорить не стану, дошли до того, что заявили о непричастности к муджахидам брата пятерых амиров-шахидов. В одночасье алимы, не поддержавшие удуговскую авантюру, превратились в «дезертиров». Так же не поддержавшие его несколько алимов-муджахидов, продолжающих вести джихад в Чечне, теперь выставляются чуть ли не «бунтарями».

Остервенение удуговской кодлы дошло до того, что на своих помоечных сайтах они стали свой подлый поклеп и доносительства врагу сопровождать грязным матом, что характеризует моральный облик этих «ревнителей исламского государства». В мой адрес также прозвучал мерзкий поклеп, сопровождаемый истерией и матом. Видать, какую-то гадину я сильно придавил, раз она так злобно шипит.

Недавно ездил в Турцию по просьбе братьев, которые слышали, как на прямой связи со мной Шамсуддин осуждал провозглашение Эмирата, а затем поменял позицию. Они попросили меня, чтобы я спросил моего давнего близкого знакомого, в чем причина такой резкой перемены взглядов. Мы встретились и поговорили. О чем – не буду писать, хотя знаю, что это интересует читателей. Не буду по причине того, что Шамсуддин заявил о своем нежелании быть объектом всеобщего обсуждения.

Оказавшись в Стамбуле, решил найти Далинбека, так как слышал, что он курирует все удуговские сайты. Но он и со света пропал: все его телефоны, известные стамбульским чеченцам, молчали. Слышал, что сын Увайса Ахмадова «на измену» его посадил за поклеп на отца.

Один мой товарищ посоветовал мне поговорить с братом Супьяна Абдуллаева, сказав, что он в курсе всех их дел. Я его знаю давно, и потому решил возложить на него миссию посредника. Встретившись с ним, стал вводить его в курс дела, протягивая ему распечатку. Так он сразу говорит, что это стряпня посетителей, а не авторская.

Знаю. И посты вскоре удалили. Вот с такой отмазкой и приготовили они свою парашу. Ведь никто кроме их самих на этот помоечник не заходит посты писать. А статья-то авторская. Интересный парадокс: почти все анонимы удуговских сайтов, строчащие доносы ФСБ, арабскими именами подписываются. Это что? Очередное издевательство удуговцев над исламом. Только информация у них гнилая, одни галюники перед глазами, везде Вахи Сурхо мерещиться. 

Я говорю собеседнику: дай имя редактора – или э-майл, или телефон. Он отвечает, что не знает, но может узнать. Я говорю: узнай и передай ему, чтобы от имени редакции сайта извинение написали, раз считают, что не ответственны за выходки посетителя. А если нет, ничего. Как говорится в чеченской пословице: «т1ейог1у хан ехо ю д1аяханчулла а». Послезавтра уезжаю, мой товарищ с тобой свяжется, дай ответ.

Так и расстались. Ответа не было. Знал, что ничего другого не будет. Но мое дело –
предупредить хотя бы и тысячным китайским предупреждением. Были у меня уже два года назад из-за подобных стукачей за компами проблемы с властью. Тогда и взял псевдоним Вахи Сурхо. Об этом случае расскажу подробнее.

То, что борзописцы околачиваются недалеко от меня, я и не подозревал тогда. Признаться, я думал, что ветер дует издалека: верный пес Мовлади Далинбек, например, или Муса Темишев за родственника впрягается. Таинственный аноним оставался в тени, на все мои послания («хьо стаг-боьрша а велахь гучувала!») хранил молчание. Но подсказка появилась сама, по воле случая.

Пришла весть, что погиб Абдуллаев Супьян. Я пошел соболезновать его старшему брату Мусе. Открыл дверь, вошел в помещение и заметил несвойственное тезету напряжение. Абу, родственник моей жены, не скрывал неприязненного отношения, как бы оправдываясь перед остальными, что я, его нуц, такой плохой, на их устаза «накатал». А Абдул-Вахаб, популяризатор моего творчества, а также некоторых имен, скрытых чеченскими публицистами под псевдонимами, напротив, подчеркнуто вежливо, с широкой улыбкой, выдвинулся из круга вперед и пожал мне руку. В этот момент за спиной я услышал голос одного из молодых людей, который через зубы прошипел: «какое бесстыдство!».

Поздоровавшись со всеми, я соболезновал Мусе, рассказывая то, что помню о Супьяне. Затем встал в круг у двери, и, в силу своего положения не уходя, намеревался до вечера быть участником церемонии. Но меня стали вежливо упрашивать уйти: мол, нет необходимости, ты человек занятой и т.д. Я не уходил, но почувствовал, что мое присутствие создает нервозную обстановку у членов президиума тезета, и после этого не стал упираться непрекращающимся просьбам «парг1ат хила».

Я вышел, а следом за мной тот молодой человек, что выпалил: «1алелай, ца хета эхь».     
Он рассказал, как до моего прихода тезет перерос в митинг, и рассказал, как мой друг Абдул-Вахаб ораторствовал на нём. Мол, какой подлец Сурхо, оказывается, он нашим «устазом» не доволен, не ожидал от него, как посмел…? И далее речь с оттенком: «а искренен ли он в вере?».

Я отказался верить. А парень говорит: спроси в таком случае своего захло Абу-Бакара, который там, на тезете, сидит.

Дело в том, что мои отношения с Абдул-Вахабом до этой истории можно назвать идиллическими. Что бы не стал он говорить теперь, тогдашние документы налицо, если, конечно, он не лукавил. Он писал отзывы на мои труды, неоднократно лестно отзывался обо мне с интернет-страниц как о «молодом ученом – кавказоведе».

У самостоятельного человека, предоставленного самому себе, если он кого-то уважает или просто ценит в нем талант или другое качество, это отношение не переходит мгновенно в свою противоположность. Такое невозможно в силу устройства человеческой психики. Что же такое столь кардинально изменилось в этом человеке буквально за день, что с пьедестала его уважения я резко «упал» в яму его ненависти?

До тех пор, пока я писал исторические труды и статьи общего характера про историю, патриотизм и джихад, я был «муджахидом пера», «многообещающим молодым ученым» и т.п. Но как только я от изложения научной теории, которую, аплодируя, приветствовал мой знакомый, приступил к прикладной части того, чем занимался и до этого, и оказалось что эта «конкретика» бьет по его «устазу», которому обязан своим социальным положением вчерашний мой благоволитель, его отношение ко мне резко изменилось. Причём, он начал меня поносить не в лицо, а скрываясь за масками-псевдонимами. Обыкновенная людская трусость не позволила ему писать пасквили в мой адрес открыто, под своим именем. Более того – он еще некоторое время при встрече со мной на улице изображал доброжелательную улыбку, в то время как по интернету ругал на весь мир. И вот тезет раскрыл его.

На следующий день я встретился со своим захло Абу-Бакром, и он подтвердил слова свидетеля. Я все же не стал торопиться с выводами, несколько раз позвонил Абдул-Вахабу. А он не берет трубку, все время жена отвечает, приличная женщина, что тут сделаешь. Тогда через посредников прошу «ц1ано ян», т.е. клятвы, что не он кляузник-стукач. Нет ответа. Эта обстановка убедила меня, что ошибки нет.

Затем также через посредников зову его на шариат, Шамсуддин Батукаев будет судить. На суд тоже не идет, говорит, что Шамсуддин, бывший председатель Верховного шариатского суда, «не может его судить». Говорит, он может только заседать при разборе дела, которое запишут на кассету и отошлют на суд А.-Х. Садулаеву. Я говорю: здрастье. Делать больше нечего Абдул-Халиму, кроме как ваши кляузы и доносительства разбирать. Сами как-нибудь разберемся.

Одним словом, шлю сообщение: если на суд не явишься – пеняй на себя, ненароком на улице встретимся. Прошел месяц, не видно нигде Абдул-Вахаба. Затем он зовет к себе нашего общего хорошо знакомого парня и говорит ему, что он месяц голодал для профилактики, из дому не выходил, и не до кляуз ему, болеет.

Мой дед говорил: «Дохко ваьллачунна юхавала меттиг бита». Так и порешил. Надоела вся эта мышиная возня с вечно уклоняющимся незримым анонимом.

Через того же общего знакомого я передал Абдул-Вахабу: от вас я никогда не скрывался и потому открыто говорю тебе свой новый псевдоним, под которым с этих пор буду подписываться, передай его и другим своим товарищам. Если где-то, как-то псевдоним «запалится», спрос будет с вас как со стукачей, и тогда уже не увильнете, что это не кто-то из вашего круга. Не знаю, передал ли дословно посредник мои слова, но ровно полтора года, до прошедшей осени, когда провозгласили эмират, было тихо.

Конец истории.

Вернулся из Стамбула, недолго погодя, гляжу, пишут, что Вахи Сурхо и Абдул-Малик Исаев – одно лицо. Понял – это ответ мне вдогонку «фигушки». Решили отыграться. Оперились стервятники и вновь высоко взлетели. Очень востребованными стали, как же – в виртуальном эмирате без кляузников не обойтись. Никак нельзя. 

Было понятно, что нюх потеряли и пугают раскрытием псевдонима. А мы не из пугливых. Наше дело – работать, ваше дело – стучать. Ну, вы шустрые однако, ждать доноса пришлось не долго. А знаете ли вы участь стукачей? Нет, я не крутой, это вы – низкие, падшие. Главное, что теперь точно известно, кто вы такие. А час возмездия обязательно настигает.

Мой псевдоним все равно, что мое имя, и вы знаете, с кем имеете дело. А я теряюсь в догадках. Я всегда выступал открыто. А где мои клеветники? Схьалаца х1умма а яц! Гнусный тип изворотливых созданий, натуралисты до мозга костей, любую возвышенную инстанцию в две минуты опаршивят.

У меня один вопрос к моему бывшему знакомому и добровольному попечителю моего творчества. Куда же улетучилась правильность моих теоретических выкладок? Как и ранее, я пропагандирую единство чеченского народа и  всей кавказской нации; как и ранее, против «хьожа йоху» национализма, но за патриотизм, за почитание своих предков, что было присуще и нашему пророку (алейхи саляти ва-ссалам). Как и ранее, я против безликости политических лидеров, против черствости их политики и за снисходительность к вверенному в их руки Аллахом народу, каким был пророк Мухаммад (а.с.в.) даже к тем, кто избивал его в Таифе. А от твоих кумиров слышна только презрительная ругань в адрес чеченцев, которые много сотен лет ведут на Кавказе джихад.

Скажите, пожалуйста, милый друг, где я, отойдя от сути не восприятия преступной, с моей точки зрения, идеологии «размышляющего муджахеда», подобно вам, анонимам, демонстративно лебезящим перед Удуговым и его братом Исой, восхвалял чье-то имя, а не защищал то, что я считаю правильным? Так кто же после этого «борзописец» и «лизоблюд»? Никогда не ставил целью своих статей оклеветание кого бы то ни было, но открыть глаза соплеменникам на группу заговорщиков и подрывников моего государства – считаю своим долгом.

Рвение к власти – нормальное явление для энергичных и амбициозных людей. Но когда к ней рвутся те, кто ненавидят народ, которым собираются управлять, то их просто необходимо остановить, какими бы благовидными лозунгами они не прикрывались. Детдомовец, не видевший материнской ласки, не должен вымещать свою злобу на «обидевшем» его в детстве обществе, а должен решать проблему своей больной психики.

Ну, это возня, я вижу, никогда не кончится, Иван может отдыхать. Парг1ат хила хьайна Ваня, тхуна юккъехь къотарчий мелла ю, хьан дан х1умма а дац хьуна.

В последнем пасквиле удуговские особи непристойного поведения что-то марали про мои разборки с тремя «эмиратчиками». Переборщили! С тремя не справлюсь. Хромой, худой и вид у меня, как верно заметили, болезненный. Хотя вы и лишены чести, предлагаю равный поединок. Одного подавайте.

Об мелюзгу не мараюсь. Пускай сам Мовлатка за свой бордель впрягается. Что-то давно свой авторитет поступком не подтверждал. К кому обращаться тебе, мой бывший приятель Абдул-Вахаб подскажет, хотя и сам прекрасно знаешь. Жду Мовлатка! Один на один!