Немилосердные будни

Лариса Володимерова, для CHECHENPRESS, 09.01.08 г.

Мне хотелось бы обратиться к вернувшимся с войны инвалидам. Да и к их палачам, почитывающим от скуки – и по долгу службы. Перед вами письмо. Оно отстукано лбом на компьютере, каждая буква – привязанной палочкой:

«Здравствуйте, Лариса! Большое спасибо за внимание ко мне! Ответ на Ваш вопрос есть в фильме о моей жизни в финале, где я говорю о любви. Фильм есть на моем сайте. Наберите текст, что в титрах, пожалуйста, потому что мне трудно, там немного. Можно давать публично ссылку, но на моем сайте качество видео намного лучше и фильм сохраняется на компьютере, ю-тьюб этого не позволяет. Лишь любовь может быть вечной и всепрощающей!

Месяц тому назад мне принесли DVD с фильмом о моем творческом вечере, на котором прозвучало 25 песен на мои слова. Уровень музыкантов приличный, в основном – джаз. Длительность фильма 117 минут, снимали 3 профессиональных оператора на 4 камеры. DVD, наверно, будут реализовываться.

С уважением,

Сергей Сапоненко

sis@mail.bn.by

http://www.saponenko.com».

Фильм, думаю, по прочтении вы посмотрите, хотя с войной он не связан. Каждое слово в нем произносится с нечеловеческим напряжением.

(Третья сцена: На улице, загородом. С. Сапоненко): «Это было вот тут вот. Это был январь месяц. Была оттепель, то ли был лед, но лед такой подтаявший. Я хотел его объехать и повернул направо, а там оказалась ямка. Я упал набок вместе с коляской. Да так упал, что между кустов. Впереди меня куст и позади меня куст, а дальше забор, и меня не было видно ни с одной стороны, ни с другой. Я так пролежал часа полтора-два, потому что уже было очень темно. Я упал где-то в полчетвертого, в 4 потемнело, в полшестого вон из той дачи вышел человек и услышал, что кто-то стонет. Он ко мне подошел, поднял меня и отвез домой, и, не глядя на то, что мороз был где-то градусов 5-7, я ничего не обморозил. И еще я пообещал Богу, что если я выживу, я чем-то Его прославлю, и Он мне даст какой-нибудь талант. Вот именно с этого момента я начал подумывать о компьютере, как писать. Это поворотный момент в моей жизни. Не только обращение к Богу, но и поиск самого себя в этом мире. Для чего я, и что я могу для людей сделать».

Человек, сидящий в коляске, но не способный ни к движению, ни к речи, занят мыслью, что сделает он для людей. Есть такие понятия: сочувствие и милосердие.

Когда недавно поднялась в Европе вода, то первым заволновался Талхигов, спрашивавший из тюрьмы: как там, вас не затопило?.. Когда Заурбеку позарез нужны были деньги в канун Нового года (ему дали бы медикаменты!), а у моих близких не оказалось ни гроша, – то что ответил измученный, пытанный-перепытанный, блокадно голодный и не могущий принимать пищу Талхигов?.. - «Сразу после Нового года я им пришлю из своих».

Тяжело больной, только что освободившийся с того света Трепашкин вовсю помогает другим – тем, кому еще хуже.

Как писал Даниил Гранин, «Я помню войну, время, когда взаимопомощь между людьми была почти нерушимым законом... Я вспомнил блокаду Ленинграда, о которой я собирал материалы для «Блокадной книги», как блокадники рассказывали удивительные случаи взаимопомощи... Между тем, нарушая все законы физиологии и энергетики, выигрывали те, кто не щадил себя. Жена, которая отдавала часть своего пайка мужу, мать, которая, не имея, чем кормить младенца, надрезала себе вену и давала ребенку пососать свою кровь». Чувство сострадания продлевало жизнь дающему. «Выживали те, кто спасал других».
(В «Блокадной книге» о моих родных говорит и Ирина Куреева, всю жизнь работающая в Эрмитаже. Война и блокада генетически вместе со мной, и ничто никуда не уходит).

Параллельно, Д.Гранин пришел еще к одной истине. «На войне я убедился, что когда страх смерти овладевал человеком, он действительно погибал... Мы преодолевали страх тем, что сопротивлялись, стреляли, становились опасными для противника... Надо различать страх личный и страх коллективный». Общественный страх заразен, а личный – меняется (Д.Гранин подробно рассказывает, как испытал первый ужас на поле боя, сменившийся рабочим состоянием, позволяющим точно действовать). Страху противопоказан смех. А смех избавляет от ненависти.

Как рассказывает  Е.Санникова, над Борисом Стомахиным вновь усилились издевательства. Измываются и над другими: «...заключенных вывели, но не в туалет, а в помещение для обысков, и там заставили всех раздеваться. Они попытались возразить, что ведь идет краткосрочное свидание через стекло, и такой тщательный обыск неуместен. На них прикрикнули, пригрозили и заставили раздеваться догола. Обыскав каждого с приседанием, охранники как ни в чем не бывало повели всех в зону. Заключенные сказали, что свидание не окончилось. Охранники в грубой форме заявили, что обратно их не поведут и чтобы все шли в зону. После длительных уговоров охранники с бранью и руганью вернули заключенных, наконец, в помещение для свиданий, так и не сводив в туалет. Несколько человек вынужденно ушли в зону».

Стоит ли говорить о пропаже писем туда и сюда, о скотских условиях... Но вот просыпается же иногда человеческое и у российской милиции! Ей вдруг нравится быть «хорошей»... Говорит россиянка в погонах:

«В Новый год я только один раз дежурила – сидела в дежурке безвылазно целые сутки. Мы же на места происшествий не выезжаем, считается, что экономические преступления можно и днем раскрывать, никакой срочности нет. И слава богу. Вот следователем дежурить – это да! Там только успеваешь кофе попить, да и то не всегда. Мой рекорд – 11 отработанных заявок за сутки. И хотя я в Новый год ни разу не попадала, зато работала в рождество, 8 марта, 23 февраля, 9 мая.... Особенно "понравилось" 9 мая – сплошные пьяные драки. Потом сидели с дознавателем в больнице с кучей материалов, дабы поделить их, исходя из тяжести вреда здоровью. (Более легкие – дознанию, остальное –
мое). Без врача это определить никак не получалось. А в рождество были задержаны два нетрезвых олуха (средней тяжести вред здоровью): драка на лестничной площадке с пьяным соседом. Посмотрела их характеризующие данные – оба не судимые, работают, семьи, дети. Вроде в камеру особо нет оснований определять. Зашла к ним в обезъянник, разбудила.

Они потом рассказывали следователю, которому дело было поручено: спим, говорят, тут дверь открывается и заходит.... Снегурочка (я гирлянду блестящую в ту ночь на шее вместо шарфа носила и бадлон был голубой). И говорит снегурочка: вставайте! Сегодня в честь праздника всем подписка о невыезде! Натурально офигели дядьки».

Человеческое не чуждо и палачам... Значит, нужно его развивать. Постоянно общаясь с заключенными и переселившись мысленно в камеру, я все время думаю о милосердии ближних. О том, сколько зависит от минутной поблажки охраны, от нравственных качеств. От настроения няньки, уменьшающей пролежни – и от неприлежания вертухая.

Очень точно сказал о милосердии ближних замечательный правозащитник Владимир Шаклеин: «Отдыха у общественников не может быть по определению. Неисчислимое число долгов не дает покоя нигде. Не успеваю готовить жалобы: просто много процессуальных документов.

Приходится заниматься редко приоритетными, "стратегическими", в основном "пожарными". Поэтому составил краткие информационные сведения, что наперекор обстоятельствам, "не совсем в спячке" есть люди в России, пытающиеся подавать голоса протеста и возмущения против насилия и преступлений над человеческим достоинством...
Узника совести Юрия Журилова в январе должны этапом доставить в Екатеринбург, для кассационного обжалования приговора в тюрьму...».

...(Четвертая сцена: С.Сапоненко у себя дома): «Я бы хотел сказать всем людям, - вот сейчас, говорят, на планете живет 6 миллиардов человек, - люди, любите друг друга! Все в этом мире проходящее. Все учения, все боли, страдания, вера проходит, надежда когда-то пройдет. Любовь – останется вечной. У меня даже есть песня на мои слова на эту тему».

В одном из писем Макс Волошин рассказывал о знаменитом голоде в Крыму, что трупоедение стало бытовым явлением: матери убивали и засаливали впрок своих детей. Сапоненко-философ заглянул за ту грань, когда «пройдет и надежда». В «Письме о счастье» (публицистика) он говорит:

«Ты пишешь, что мы товарищи по несчастью. А что такое счастье? В твоем понимании счастье — здоровое тело и то, что служит его наслаждению, всяческие блага, которые можно купить за деньги. В общем, счастье для тебя — все то, чего у тебя нет, а значит, нет и счастья.

В мире живут миллионы здоровых телом и богатых людей. Все ли они счастливы? Человек может находиться в расцвете физических сил 30-40 лет, а потом наступает пора увяданья, а за ней — смерть. Старость дамокловым мечом нависла над всеми. Можно не задумываться о грядущей осени, но на биологическом уровне она начинает ощущаться в первый день весны. В первом крике рожденного человека слышится вздох, как кажется, еще далекой осени. И эта осенняя грусть часто напоминает о себе. Не все осознают, почему вдруг беспричинно им становится бездомно грустно даже в уютном доме, но всем знакомо это сковывающее чувство. Приходит оно потому, что каждый подсознательно осознает то, что самый уютный дом (я имею в виду не только тело) разрушится, и то, что он в любом жилище на земле гость, и ему рано или поздно придется покидать гостиницу».

Папа Римский неожиданно замолвил слово о беженцах. А в то же время приспешник тирана плюет на отечество (повторю известную уже историю в другом изложении). Я просила бывшую студентку будущего президента уточнить формулировку о том, что Д.Медведев «не грешил взятками в размере 500 долларов США за баллы на экзамене»:

«Ну да, это оборот такой. Допустим – "ради праздника не грех выпить" – то есть можно выпить. Насчет Медведева – за руку, конечно, не ловила, но вот пример. Парень из моей группы был не допущен к сессии (у меня тоже такое было, зачет какой-то не сдан – и все, привет. Другие уже экзамены вовсю сдают, а ты носишься с этим зачетом). Несданный экзамен равносилен двойке. А за три двойки отчисляют. Вот у парня уже два экзамена пропущено, то есть две двойки есть. Он наконец получает допуск и идет на экзамен. Как раз римское право, и Медведев принимает. А парень чего-то недоучил и из трех вопросов ответил на два. У нас в СПБГУ это "неуд". Просит у Медведева возможность вытянуть второй билет на пониженный балл. Медведеву пофиг, он не разрешает. Парень плачется, его отчислят. Медведев: нет и все тут, это ваши проблемы. Парень уходит. А потом я вижу его на следующем экзамене. Значит, как-то смог "договориться" с Медведевым. Еще знаю пару подобных примеров. Так что мнение о нашем будущем президенте сложилось еще тогда. У нас вообще многие преподы студентов презирают, относятся как к быдлу какому-то и ставят себя очень высоко. Будет ли такой человек думать о судьбах народа?».

Конечно, очередной президент-однодневка мгновенно забудется и не стоит наших забот. Кто, скажем, помнит Черненко?.. Иногда вдруг появляются такие ископаемые, как Егор Лигачев. Мезозой! Гришин, Устинов, Суслов, Громыко, Подгорный (никто из них не воевал). А звенели как, угрожали! Так жил почти столетний Каганович: мне рассказывал внук Хрущева, - боялся открыть даже форточку, не то что выйти на улицу... Красная цена Медведеву – это цена зарплат военным или 13% налога, «сэкономленных» на ограбленных.

В 1929 году большевики издали указ: русская церковь не имела права заниматься милосердием. Избегает его и сейчас... Ленин ненавидел моралиста Толстого, чье учение противоречило большевистской бесчеловечности. Не зря вождь особенно усердно преследовал членов Комитета помощи голодающим.

Гранин, всегда открыто сочувствовавший Чечне, вспоминает, как расшибся на улице, и никто ему не помог. «Психологическая травма была сильнее травмы физической». Что произошло с людьми?.. Ведь было иначе! Рассказывая о подготовке Блокадной книги, он  делает важные выводы: «Голод менял человека... Трудно было сохранить любовь, сохранить достоинство... Выяснилось, что духовная жизнь, чтение книг помогало людям держаться».

КГБ провоцировал споры о ненужности милосердия. Так и Блокадная книга издавалась со скрипом: «...наш ленинградский партийный руководитель заявил, что никому такая книга не нужна, что ленинградская блокада – это прежде всего подвиг и геройство, а мы зачем-то описываем страдания людей, лишения, смерти. Такие примеры ничему не учат».

Разве ничему нас не «учат» фотовыставки, книги, статьи о чеченской трагедии? Как писал с фронтового адреса (блиндаж 1/1) легендарный Басаев в письме к Алле Дудаевой, «у меня есть очень много фотографий наших моджахедов, стараюсь запечатлеть на фото каждого. У них такие прекрасные лица. Они даже светятся по-особому». Одухотворенные лица защитников родины, верующих... Я вспоминаю С.Сапоненко, работающего в любых условиях, с прикрепленной к голове обручем палочкой. Шамиль писал: «На голове у меня фонарик, привязанный резинкой, как у шахтера, только сбоку. И поэтому я пишу при ярком неоновом свете...».

«Сам живу в несвободной стране. У меня есть стихи об этом», - говорит Сапоненко. Людей роднит вера:

На свете не бывает одиночества,
где б ни был ты, везде Господь с тобой.
Когда до боли закричать захочется,
молись в тиши, и обретёшь покой.

Друзья оставят, улетит любимая,
с родными время может разлучить;
не говори, что все тебя покинули:
Бог не оставит посреди ночи.

С тобой Господь! И в этом радость вечная.
Пусть не страшат проделки лет и зим.
Когда терять уже, казалось, нечего,
держись Его и оставайся с Ним.

В гостевой сайта Сергея есть запись посетительницы: «Я очень рада, что есть такие люди, как вы. Сегодня я была на вашем концерте и меня поразил тот свет, что излучают ваши стихи и песни на них. Особенно мне понравилась песня о любви, точнее об её отсутствии, на стих "Если говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая или кимвал звучащий" - простите, если не дословно процитировала. Очень обличительное слово, оно заставило меня о многом задуматься. Спасибо, что вы есть. Я благодарна вам, что несмотря ни на что вы творите во славу Господа. Пусть Он благословит вас, ваше служение, даст вам огромную радость в жизни и возможность привести к Создателю и Спасителю как можно больше потерянных душ».

Сергей говорит в фильме, что родители воспитали в нем стремление к активной жизни. Он живет сознанием: «впереди у меня – целая вечность». Послушайте сами:

«Я родился в конце 1966 года. От рождения болен детским церебральным  параличом: не действуют руки и ноги, речь затруднена, не то, что писать,  поесть сам не могу. Учился устно. Мне было очень трудно привыкнуть к тому, что я никому, кроме родных, не нужен... Когда мне исполнилось 20 лет, я начал задумываться о смысле жизни. Почувствовал вселенскую пустоту. Пустоту жизни, её бесполезность. Пустота давила на меня страшным грузом. Я понимал, что моя болезнь в этом не виновата. Здоровые и больные, молодые и старые люди суетятся. А зачем? Для  чего столько суеты, если всё когда-то кончится? Мы не вечны, земля  преходяща, Вселенная временна. А время бежит со страшной скоростью. Нет ничего неуловимей времени. Ощущал себя мельчайшим квантом, частью такого же ничтожного атома. Пробовал отыскать ответ в книгах. Они пытались доказать то, что смысл бытия заключается в совершении добрых дел, созидании, улучшении жизни для живущих и будущих поколений. Меня эти доводы не убеждали. Я всё время задавал себе вопрос: для чего? Для чего мудрость, не говоря о глупости, зачем богатство, труд, то, что в мире привыкли называть наслаждением, если впереди тупик?.. Прочитав Евангелие, я познал великую глубину Слова Божьего. Моё восприятие жизни резко изменилось... Часто только страдания могут размягчить гранитное сердце».

Когда он упал с коляской и, казалось, погребен под кустами, «Мороз усиливался. Лёжа в неудобном положении, я испытывал боль. Тогда, поняв свою страшную греховность, я обратился с сердечной молитвой покаяния к Господу, раскаялся в грехах и пообещал Господу, что буду стараться прославить Его в этом мире. Он услышал меня!

Ко мне пришла идея: писать с помощью компьютера. Клавиатура у него, наверно, мягкая, можно нажимать и носом. В 1996 году христианин из Голландии подарил мне компьютер. Попытался нажимать на клавиши упомянутым способом – получилось... Мои произведения публикуются во многих газетах и журналах. Издательство "TITEL" (Germany) выпустило в 2002 году двухтомный иллюстрированный сборник моих стихов "Сердце на бумаге". Издательство Dutch Reformed Tract Society (Нидерланды) выпустило в 2003 году сборник стихов Роберта Макчейна в моём переводе.

Я член АПИА и Ассоциации Франко-Европейской Литературы (AFEL).

Я благодарен Богу за то, что через творчество могу говорить людям о Его любви!».

В Амстердаме есть несколько музеев пыток, один – Инквизиции. «Чтобы помнили». Чтобы не повторилось... Экскурсанта усаживают в специальное кресло с наручниками, предлагают на его теле примерить клещи, отгадать – для чего они. Вариаций множество, хотя наша цивилизация оказалась изобретательней... Здесь так же не забывают фашизм, и если есть в стране очередь – то только в музей Анны Франк.

Мучить можно по-разному. Голодавший недавно неделю в поддержку чеченцев, христианин и автор ЧП Петр Ткалич лишен властями последнего, его семья голодает. «Наши проблемы? Основная часть описана в "Дневнике" за 28 мая и 6 июля. Директор птицефабрики уволил своего главного бухгалтера, после того, как она вычислила, что директор начал воровать, сразу по-крупному. Документы, подтверждающие факты хищения, моя жена Оля передала в прокуратуру, в ОБП, в ФСБ. В ФСБ документы пропали, остался только их перечень. Действия остальных правоохранительных органов результатов не принесли. Продолжение этой истории: Топорков Николай Васильевич (директор Рефтинской птицефабрики) и Ткалич Ольга Николаевна (главный бухгалтер) организовали до этого совместное предприятие. После увольнения с основного места работы, Топорков выбрасывает Ольгу Николаевну из числа компаньонов. Суд длился два года. Двум адвокатам, которых нанял Топорков, он уплатил по два миллиона рублей. Хотя с бывшим главбухом он судился из-за миллиона рублей. Его цель была – загнать бывшего главбуха в долговую яму, что он и сделал, поскольку знал о её больших кредитах в банке. После решения суда в пользу Ольги Николаевны, судебные приставы длительное время не могли получить деньги с Топоркова. Потом, в течении двух-трёх дней, налоговая полиции, по заявлению Топоркова, объявляет это предприятие банкротом. По закону, который почему-то нарушил начальник налоговой полиции, на это отводится несколько месяцев! Так наша семья стала должником. К нам приезжали с угрозами те самые приставы, которые ничего не смогли сделать с Топорковым. Из уважаемых людей мы превратились в изгоев. Только потому, что пошли против системы».

Издевательствам противостоит вера. Наша совесть повелительней разума, а воля – всесильна. Помоги себе сам. Петр Ткалич отозвался о С.Сапоненко: «Похоже, что я устал, потерял надежду на хороший исход и поплыл по течению. Пытаюсь остановиться, и мне полезна поддержка, - особенно письмо об этом человеке!»

А меня спрашивает сытый, богатый голландец – не даривший компьютеров: - Зачем тебе все это надо?!

Сапоненко можно и нужно любить, уважать. А голландца и рабов – российских шестерок – мне как-то жаль.