«Спецнаряды» для чеченцев

М.И.Трепашкин, для CHECHENPRESS, 09.01.08 г.

«В российских тюрьмах  отношение к чеченцам, осужденным за преступления, никак не связанные с терроризмом, сотрудники администрации относятся как к гражданам второго сорта, кровавым бандитам и террористам».

Дискриминационные и пыточные «персональные спецнаряды», которые начали активно применяться в России в период правления Путина В.В. к политзаключенным, еще в большей степени стали применяться к чеченцам. В мае 2005 года  в системе ФСИН России был издан приказ о направлении осужденных-чеченцев подальше от места постоянного проживания – в Сибирь и на Урал.  Это противоречило требованиям  Уголовно-исполнительного кодекса РФ,  часть 1 ст.73 в котором гласила: «Осужденные к лишению свободы отбывают наказание в исправительных  учреждениях в пределах территории субъекта Российской Федерации, в котором они проживали или были осуждены».

Такое положение базировалось на основе рекомендаций ряда документов Организации Объединенных Наций, основная суть которых сформулирована в справочнике «Международной Амнистии»: считать «…правила, позволяющие только краткие, редкие посещения и перевод  арестованных в отдаленные места заключения, противозаконными  санкциями» («Руководство по справедливому судопроизводству»,  Москва, из-во «Права человека», 2003 год, стр.47). 

Тем не менее, хотя Президент России Путин В.В. и заявил о диктатуре Закона в государстве, в действительности в нем царят Беззакония и Произвол.  Руководители ФСИН РФ, вопреки провозглашенной Путиным политике, начали направлять особо неугодных лиц по заказу чиновников силовых структур в отдаленные места, чтобы они не могли встречаться с родными и близкими. Это как бы  придавало наказаниям  по суду дополнительное ужесточение. Разумеется, незаконное и нарушающее положения Конституции Российской Федерации, гарантом которой является  Президент России. «Гарант» оказался фальшивым.  То ли игнорируя Путина, то ли по его особому указанию, но осужденных по политическим мотивам, а также чеченцев и некоторых других кавказцев стали направлять далеко за пределы тех субъектов  Российской Федерации, в которых они проживали или были осуждены. 

Стремясь придать  произволу  «правовую окраску», руководители ФСИН России вначале   отдельными приказами  возродили применение так называемых «персональных спецнарядов», существовавших в период сталинского ГУЛАГа, указав, что они могут применяться в отношении изменников Родины, террористов и преступных авторитетов.   Чтобы правозащитники не шумели против такого беззакония, особенно международные структуры в сфере защиты прав человека, государственные СМИ объявляли неугодных   «террористами»,  «лидерами преступных группировок» и т.п. (меня, в частности,   начальник пресс-службы ФСИН РФ Александр Сидоров объявил «изменником Родины», хотя я был осужден совершенно по другой статье УК). 

Когда же в суд пошли исковые заявления и стали запрашивать материалы о преступном лидерстве, терроризме того или иного лица, то руководители ФСИН РФ начали заявлять о том, что направленным в отдаленные места неугодным осужденным «не хватило места в колониях  не только в субъектах РФ по месту проживания, но даже в близлежащих субъектах» (!). Так было по искам в защиту интересов Ходорковского Михаила,   Лебедева Платона, моих интересов и ряда других политзаключенных. Когда проверка показала и в этом их ложь и беспредел власти, пошли жалобы в Европейский суд по правам человека, руководители ФСИН РФ через своего «куратора» из Комитета по безопасности Государственной Думы ФС РФ Абельцева С.Н. сумели протиснуть  реакционную поправку в УИК России,  разрешив (вопреки рекомендаций ООН) с июня 2007 года направление осужденных в отдаленные места. Получилось, что из-за  амбициозных политических пристрастий чиновников российское уголовно-исполнительное законодательство  в значительной степени отдалилось от общепринятых норм международного права.

Я написал немало заметок о том, как в местах лишения свободы на Урале относятся к тем, кого туда прислали по персональным спецнарядам. Такие лица объявляются фактически вне закона. С ними можно творить все, что угодно: наказывать по надуманным основаниям, помещать в ледяном ШИЗО, ужесточать режим,  длительное время удерживать в камерах-одиночках, отказывать в необходимом лечении и т.д. И  защиты не приходится ждать ни от надзирающих прокуроров, ни от судей. 

Именно в таких условиях беззакония и правового произвола оказался и я, прибыв в 2005 году в ФГУ ИК-13  гор.Нижнего Тагила ГУ ФСИН РФ по Свердловской области. Там в отношении меня был организован настоящий прессинг. Но не меньшему прессингу подверглись и те, кто прибыл туда из Чечни. Урал – территория отдаленная от Кавказа. И у всех там сформировались взгляды таким образом, что все чеченцы бандиты и террористы. Поэтому даже тех осужденных с Кавказа, кто был осужден за преступления средней тяжести к режиму колонии-поселения, кто был далек от «терроризма», ОПГ и «измены Родине», подвергли необоснованному прессингу и преследованиям по национальному признаку. 

В  декабре 2005 года на «участок колонии-поселения» при ФГУ ИК-13 гор.Нижнего Тагила прислали спецнарядом  отбывать наказание по ч.1 ст.222 УК РФ чеченца Сайдулаева. Он получил 2 года лишения свободы за обнаруженные у него как бывшего сотрудника праовоохранительных органов боеприпасы, хранившиеся незаконно, без разрешения. Начальник 19 отряда ИК-13 майор внутренней службы Головин А.Ю. сразу заявил Сайдулаеву: «Ты не увидишь поселения, как своих ушей!». Исходя из того, что в ИК-13 ко всем чеченцам относятся  как к гражданам второго сорта, бандитам и террористам, там все прибывающие осужденные из Чечни попадают сразу в ШИЗО,  СУСы,  в тюремные камеры-одиночки, им ужесточаются  режим. Сайдулаева сразу поместили в ледяное ШИЗО, в которое неоднократно водворяли и меня по таким же явно надуманным основаниям, подкрепленным ложными доносами осужденных, зависящих от администрации колонии. 

В качестве свидетеля условий содержания в ШИЗО, я приведу слова из заявления в суд по ужесточению мне режима содержания осужденного Яхина Р.Р., который разносил пищу  «сидельцам» в ШИЗО: «Трепашкин снова в сильный мороз (до -35 градусов) содержался в камере № 1 шизо, где было холодно и льдом были покрыты стены и потолок. Он всегда находился в верхней одежде, зимней шапке и перчатках, чтобы не замерзнуть». Вот в таких  условиях я удерживался не один раз. Но еще дольше администрация ИК-13  держала в этом же ШИЗО Сайдулаева, после чего отправив его на более строгий – общий режим.

О творимом произволе и нарушении прав осужденного Сайдулаева я написал уральским праовзащитникам, в том числе Калаеву А.Х. из общества чеченской культуры. Им удалось поднять вопрос преследования осужденных чеченцев в местах отбывания наказания по национальному признаку и добиться проведения проверки. Но проверка эта оказалась такой же показной, как и приезд представителей СМИ в ИК-13 в ноябре 2005 года, чтобы  проверить, правду ли пишу я о творимом в колонии произволе. Тогда журналистам организовали не без помощи уполномоченного по правам человека в Свердловской области госпожи Мерзляковой Т.Г. (работавшей ранее журналистом) показной прием в офицерской столовой, разрешив взять интервью только у специально подготовленных осужденных (которых потом за ложь отпустили условно-досрочно). В общем, вся свита ходила в сопровождении руководства администрации и только по их маршруту. Все осужденные были предупреждены: «Если кто-то высунется, сразу пойдет в ШИЗО». 

Поэтому все, кроме специально подготовленных, хваливших условия содержания,  прятались по щелям и шхерам, только бы их не увидели журналисты и не спросили о чем-либо.  Кто мог осмелиться и выскочить к журналистам, изолировали. Лично меня на автобусе под охраной вывезли за пределы колонии и возили по Нижнему Тагилу, пока по рации не получили информацию, что журналисты уехали. А журналистам ответили, что я якобы уехал в больницу лечиться.

Так же и после требования правозащитников провели по колониям Свердловской области проверки об условиях содержания чеченцев. Представители правозащитников могли ходить лишь в сопровождении руководителей ГУ ФСИН РФ по Свердловской области и колоний. Ясно, что правду они не узнали и увидеть творимый беспредел не могли.   Поэтому  дискриминационное отношение к осужденным-чеченцам в Свердловской области и, в частности,  в ФГУ ИК-13  остается.  

Чтобы это пресечь, необходимо, чтобы правозащитники добились свободного посещения   мест лишения свободы, стали членами советов коллективов отрядов (а это теоретически возможно, ибо предусмотрено приказами МЮ РФ), чтобы могли встречаться с осужденными наедине и посещали их систематически. Пока в Свердловской области  такие защитные действия крайне затруднительны.