«Курицы вы, больше никто!» (продолжение)

CHECHENPRESS, Отдел публикаций и СМИ, 29.11.07г.

Аслан Масхадов об Удугове и Исе Умарове.

(Продолжение. Начало здесь)

Из примечания сайта CHECHENIA TV:

«Мы предлагаем читателям распечатку с аудио-кассеты, с мнением третьего президента ЧРИ Аслана Масхадова, о предательской роли братьев – Удугова М. и Умарова И. в отношении чеченского народа. Кассета  в течение пяти лет не была ни разу распечатана для широкой общественности. Мы решили исправить эту ошибку именно в эти дни, в связи известными спекуляциями вокруг Чеченской государственности».

* * *

Теперь, сегодня, как бы не было трудно и досадно за все эти козни, без отдыха, не различая дня и ночи, в блиндажах и окопах, переходя за Махкеты, собираясь у Хаттаба, после него у Адама, советуемся, определяем, где держать оборону, позиции, эшелоны, и находим взаимопонимание. Потом под снарядами, рядом с позициями противника, приходится перемещаться в Ведено, Ножай-Юрт, стараясь из ничего сделать что-то, стараясь обеспечить бойцов, чем можно… Проходя пешком по 10 -15 км в день. А мне ведь уже 50 лет.

Раньше легче передвигался, вместе с охранниками, несмотря на трудность передвигаться под носом у противника, по их минным полям, между их постами, устраиваясь в блиндажах в 500 метрах от них. Несколько раз окружали, несколько раз сбрасывали десант… И поэтому я вам говорю: какое у вас право рассуждать о том, кто воюет и кто не воюет?  Кто дал вам такое право? Кто вам дал право говорить мне о моей семье? Где были ваши семьи в первую войну? Моя семья… хоть эта тема и не достойна для обсуждения мужчиной … тем не менее... мое терпение вы исчерпали... где были ваши семьи? И старшие, и младшие члены моей семьи были рядом со мной. Они были в Беное, были в Саясане, они были в Ведено. Никто их них не ступил ногой за предел этой страны. Ваши же были с вами, или разъезжали с призывами голосовать за Ельцина.

Теперь, кроме одного, отправленного еще до войны (речь о сыне Анзоре) в представительство Малайзии, желая наладить там надежные связи, после обнаружения в этом направлении недостойных действий, все остальные члены моей семьи находятся здесь. Какое у вас право говорить мне что-то о семье или на тему, кто воюет или не воюет, говорить мне о пристрастии к материальным благам? Вашим поведением, вашей разнузданностью, вашей грязью, вы не оставили себе этого права! Я не говорю о том, что я сверх правильный. Тем не менее, если взять того же Шамиля Басаева, или Хаттаба, много они проблем создали и прочего, но сегодня они здесь. Без руки, без ноги, но они же здесь воюют!

Когда мы встречались с Хаттабом, занимавшим, в соответствии с приказом, Аргунское ущелье, чтобы пообщаться, посоветоваться, я говорил: молодец, наноси удары по ним, хвала Аллаху! Шамиль, двух недель не прошло, как я к нему поехал, позвал его, посадил, объяснил, как началась эта война, насколько грязны наши враги, эти мюжги, вот, какими бы мы не были, но враг таков. Спросил его: ты против врагов? Против. Их нужно изгнать? Нужно. Мы должны воевать? Должны. Тогда давай наносить удары вместе, оставим все остальное.  

Теперь две недели проходит после нашего разговора. Говорю им: Ваш джихад – это нанесение удара по врагу, уничтожение врага. Мой джихад – достижение победы над вражеским государством – дипломатически, политически, с материальной и военной сторон. Единственное, о чем я прошу – будьте законопослушны, советуйтесь, если делаете заявление, даете интервью. Истребляйте, уничтожайте врагов, сколько сможете. Об этом мы говорим.

Но они-то воюют, несмотря на то, что иногда выходят за рамки законопослушности и дисциплины. Не в чем их упрекать. Но вы, вы же – беженцы! Вы разные люди, даже если вы заявляете, что вы с тем же Басаевым или с Хаттабом. Вы разные люди. Почему? Потому что там, где вы, и чего коснулась ваша рука, никогда не будет ни добра, ни бараката. Рядом с Хаттабом и рядом с Шамилем – самые лучшие представители нашего народа, ведущие войну. Клянусь именем Аллаха: вы им даже вести Джихад не даете!   

С этим Дагестаном, от начатого вами и ваши конгрессами, не могло быть никакого добра и блага, вы внесли раздор между чеченцами и дагестанцами. В своем телевидении «Кавказ» вы открыто сказали, что это агрессия, что чеченцы пошли воевать с дагестанцами. Нашествие чеченцев против дагестанского народа, против своих братьев. Вы так поставили вопрос. Каждый день, на телевидении, вы это демонстрировали. Вы говорили, что возглавил это амир, имам – чеченец, вы же не говорили, что это дагестанец. То есть, вы делали то, что хотели и говорили русские. Вы создали для них повод. Это был повод для них, это был сговор с русской администрацией.

Ислам (Ислам Халимов из Хаттуни), я не называл твоего имени, потому что мне было тяжело его назвать. Потому что я не хотел этого. Потому что не хотел ставить тебя в один ряд с этими людьми. Своим указом, своим приказом я дал тебе большие права для контроля над представителями в мусульманских странах.

Но, клянусь Аллахом, не моя вина, что не получается из тебя мне брата. Не получается. Как бы я ни хотел, как бы ни старался, не получается. Я никогда не забуду твой телефонный разговор со мной, через непродолжительное время, после того как ты туда добрался. Ты мне сказал: «Аслан, наши там хоть воюют вообще?». Меня это сильно задело. Это все равно что сказать: «ты там хоть воюешь вообще-то?». Неужели ты поверил этим удуговым и тому, что они болтают?    

Из того, что говорят эти Удугов и Умаров Иса, получается, что у нас воюет один Хаттаб, или арабы. Я не выдержал и сказал Ахмеду (Закаеву – прим): скажи ему, Халимову, что эти люди его обманывают! 

Поэтому я говорю тебе, и у меня есть такое право. У них нет этого права – говорить, кто воевал, и нет права говорить, кто не воевал. Они беженцы. Поэтому я тебе говорю, потому, что у меня есть право. Кто воюет? Когда в городе оставляли основные силы, джамаат Хункара (Исрапилова), те, кто был с Шамилем, с Гелаевым, Исмаиловым (Асламбек) (здесь неясно – примеч.) один фактор. Но чтобы не было разговоров, несмотря на то, что мне нужны была президентская гвардия и другие отряды рядом со мной (здесь неясно – примеч.), ведь заняв позиции силами нескольких сотен человек, и сидя среди них, нетрудно выглядеть «смелым».

Тем не менее, оставив возле себя пять-шесть человек, всех остальных во главе с Ильясом оставил в распоряжении Исмаилова Асламбека, с приказом перейти к нему в подчинение, занять позиции и вести боевые действия. Несмотря на опасность мне угрожающую. Эти ребята были там, в их рядах и в их подчинении, вели боевые действия. Сегодня, кого бы ты не спросил, я это говорю не для хвастовства. Когда часть президентской гвардии, занявшую позиции вокруг президентского дворца, укрепившуюся, имевшую хорошие укрытия и ходы сообщения под домами и улицами, Исмаилов Асламбек, вызвав Ильяса, приказал оставить эти укрепленные позиции и выдвинуться в поселок Мичурина, я сказал Ильясу, чтобы он подчинялся и делал то, что ему говорят.

Там, оборудовав новые позиции, после выхода остальных из города, когда русские продвинулись по железной дороге до «Минутки», президентская гвардия оставалась на своих позициях в поселке Мичурина и вела боевые действия. Ильяс Далхадов, можно сказать, один из лучших, достойно и с честью прошел свой путь воина (да благословит Аллах его Джихад!). Сегодня он мне сильно нужен был тут, рядом со мной, но Аллах знает лучше…

(Окончание следует)