Мансур думает, что папа в плену

"Новая газета", 22.10.07г.

Разберется ли суд в Нальчике, почему пастухи и плотники взяли в руки оружие

Нальчик. 14 октября 2005 года

Верховный суд Кабардино-Балкарии начал рассмотрение дела о нападении на город Нальчик 13 октября 2005 года. Это особый процесс, и для него построен даже специальный зал судебных заседаний.

На скамье подсудимых — 59 человек. За стенами суда — еще сотни. Матери, жены, сестры подсудимых и тех, кто был убит тогда как боевик. Этот суд — поворотная точка не только для нашей судебной системы, но и для всей истории отношений России с Кавказом. Главный, не озвученный пока вопрос процесса — не как произошло нападение, а почему оно произошло. Как так случилось, что почти две сотни глубоко верующих пастухов, плотников, школьных учителей стали исламскими террористами.

Кабарда — не единственный кавказский регион, где реализуется национальная программа по борьбе с мусульманским экстремизмом. Подобные процессы полным ходом идут и в Дагестане, и в Карачаево-Черкесии. Но до открытого восстания пока дошло только в Кабарде.

Известно, кто задал вектор борьбы с исламом: президент Владимир Путин неоднократно требовал избавиться от кавказско-уголовной терминологии, «от джамаатов каких-то». «Бандиты — они и есть бандиты», — безапелляционно констатировал президент. Спецслужбы прилежно исполняют наказ. Члены всех джамаатов — мусульманских общин при мечетях — стали мишенью для правоохранителей. В региональных структурах МВД созданы и усилены специальные отделы по борьбе с религиозным экстремизмом. Президент, видно, сильно не вникал в тонкости религиозной терминологии. Но теперь сотни простых крестьян с мозолями на руках обречены. Целые села вдруг стали ваххабитскими.

Ваххабитские списки на Кавказе — ни для кого не секрет. В Кабарде их начинал еще министр Шогенов — местный князек, много лет державший в ужасе всю республику. Сверху на списках стоит гриф «Секретно», но вообще этот документ есть во многих семьях. Точно он называется так: «Список лиц, сторонников религиозного экстремистского течения «ваххабизм». Попасть в этот самый список — страшная беда для человека и всей его семьи. Это значит, что дома без конца будут проходить обыски, детей будут допрашивать в школе, мужчин периодически будут забирать в т.н. шестой отдел. А оттуда целым и невредимым мало кто возвращается. Человеческих слов для того, чтобы описать, что там делают с людьми, нет. Некоторые не возвращаются вообще.

В списки можно попасть несколькими способами: или наблюдательный участковый включит в свой отчет семью, в которой женщина носит хиджаб, а мужчина — бороду, или же возле мечети специальная машина зафиксирует человека, слишком часто посещающего храм. Это в случае, если человек ходит в «неправильную» мечеть, которая не дружит с духовным управлением мусульман и не отчитывается перед спецслужбами. А если ходит в «правильную», как и рекомендуют правоохранители, тогда сам имам доложит, куда следует, кто молится особенно усердно.

Люди рассказывают, как в баксанской мечети (это пригород Нальчика) милиция насильно вливала молящимся водку, сбривала бороды, выстригала кресты на затылках. Был случай, когда ОМОН забрал и избил сразу две мечети — на Советской и в Александровке. Сразу семьдесят человек. Их пытали в страшном шестом отделе, а потом всем дали по 10 суток ареста — за неповиновение законным требованиям сотрудников милиции. Некоторые из возвращавшихся оттуда не могли идти на своих ногах.

Многие, очень многие писали заявление в прокуратуру. Они по правилам, согласно Конституции, пытались отстаивать свои права. Ответ прокуратуры был для всех одинаков: милиция закон не нарушала. Многократно различные судебные инстанции, даже в коррумпированной до мозга костей Кабарде, подтверждали факты издевательств силовиков над мирным населением. Но всякий раз прокуратура ставила суд на место, вновь и вновь отказывая в возбуждении уголовных дел против милиции.

Три года назад в один момент позакрывали практически все мечети в окрестностях Нальчика. Формальное объяснение: у них у всех разом истек срок аренды. Уже тогда мужчины, возвращавшиеся искалеченными, но живыми из шестого отдела, стали говорить своим женам, матерям: «Я больше такого не выдержу. Я уйду». И стали уходить.

А потом наступило 13-е число.

Происходившее в КБР до и после этого Москве сейчас удобнее списать на беспредел министра Шогенова — главного местного инквизитора. Но вот ведь какое дело: вот уж больше года Шогенова нет, и прокурор в республике новый, а живодерские рейды продолжаются, и списки ваххабитов никто не отменял. Калеча, унижая и убивая своих граждан, Россия плодит себе врагов — бесстрашных, потому что терять уже нечего, и беспощадных, потому что сами они пощады так и не выпросили.

Четырехлетний Мансур, на глазах у которого милиция показательно сожгла его родительский дом в Вольном Ауле, теперь, когда видит людей в серой форме, кричит бабушке:

— Бабуля! Это бандиты, которые наш дом взорвали.

Бабушка Марьям не находит, что ему возразить. Папу Мансура эти люди в серой форме много раз забирали и мучили нечеловечески. В один день он ушел, потому что больше не мог терпеть. И вот теперь он тоже обвиняемый по делу 13 октября. А Мансур думает, что папа в плену.

P.S. Специальный репортаж из Кабардино-Балкарии нашего специального корреспондента — в следующем номере.

Ольга Боброва