Имитация как национальная идея

АЛЕКСАНДР ПОДРАБИНЕК, ЕЖ, 28.09.07г.

И что это разнокалиберные политики и идеологи государственности с таким упорством ищут национальную идею для России? На выбор предложены и особый российский путь, и клерикальное государство, и общество потребления, и правовое государство, и рыночная экономика с жесткой властью, и жесткая власть с государственной экономикой, и Бог знает что еще. Между тем, национальная идея давно существует и, более того, торжествует в умах и делах россиян. Идея эта – имитация того, что сегодня модно или очень понравилось.

Киевские князья в X-XI веках силой насаждали на Руси христианство и жестоко расправлялись с язычниками. Хотя что может быть более противно христианству, чем принуждение к вере силой? Петр Первый имитировал западное просвещение в Российской империи, гнобя при этом всех, кто высказывал ему свое неодобрение. Николай Второй имитировал конституционную монархию, но, искренне презирая либеральные идеи, так и не дал широкую дорогу российскому парламентаризму, чем довел страну до точки революционного кипения. При коммунистах искусство имитации потеряло в качестве, но приобрело в количестве, став основной чертой всех общественных и государственных институтов, как и должно быть при тоталитарной системе.

После крушения коммунизма и недолгого времени более или менее свободного поиска собственного пути, зуд имитации снова дал о себе знать. Нам понадобилась великая держава, и мы стараемся создать атрибуты великой страны – мощную армию, эффективное государственное управление, преуспевающую экономику, экспансивную внешнюю политику. Пусть все это только видимость, но нам-то и нужно именно выглядеть, а не быть. Допотопные стратегические бомбардировщики гордо бороздят воздушное пространство возле чужих границ, надеясь произвести впечатление военным могуществом России. Государственное управление выстраивается в форме «вертикали власти» в наивной надежде достичь эффективности путем строгих команд и жесткой подчиненности. Успешность экономики недальновидно основана на экспорте сырьевых ресурсов и подчинении бизнеса государству. Самоутверждение в международных делах достигается с помощью упрямого противодействия любым предложениям западных партнеров и опасным для России заигрыванием с деспотическими режимами.

Болезнь имитации заразна и скоротечна. Подражательными, не настоящими становятся один за другим институты общества и государства. Суды перестают судить, вынося приговоры и решения по звонку свыше или сообразно занесенной судье сумме. Сотрудники правоохранительных органов занимаются не столько борьбой с преступностью, сколько личным обогащением на ниве злоупотребления служебным положением, взяточничества и крышевания оргпреступных группировок. Парламент перестал быть местом для дискуссий и послушно штампует законы, представленные правительством и президентом. Многопартийность ограничена только теми партиями, которые устраивают исполнительную власть. На выборах избирателям дают возможность выбирать только из тех, кто доказал свою лояльность нынешнему политическому курсу.

Вроде бы все есть – суды, милиция, парламент, политические партии и регулярные выборы – но все это не настоящее. Имитация — наша национальная идея. Это и «потемкинские деревни», построенные по случаю поездки Екатерины II в Крым; и царь-колокол, который никогда не звонил; и царь-пушка, из которой выстрелили всего один раз. Это и «открытые» судебные процессы над «врагами народа» в 1937 году; и воодушевление масс на праздничных советских демонстрациях; и сегодняшние новости на центральных каналах телевидения. Имитация новостей.

Имитация увлекает не только власть, но и оппозицию. Не стоит говорить о тех, кто изначально создан для того, чтобы имитировать оппозицию, речь не о них. Но как могут принимать участие в парламентских выборах «Яблоко» и СПС, лидеры которых и частным образом, и публично говорят о том, что нынешняя избирательная система и Закон о политических партиях превращают выборы в фарс? Участвуя в фарсе, они тоже имитируют демократические выборы.

Два лидера молодежного «Яблока», протестуя против несправедливых выборов, имитировали недавно самосожжение; при этом они были одеты в защитную одежду, рядом стояли друзья с огнетушителями и «скорая помощь». Возможно, им даже не пришло в голову, что это выглядело как насмешка над чехом Яном Паллахом, литовцем Ромасом Калантой или крымским татарином Мусой Мамутом, поджегшими себя по-настоящему и погибшими в своей личной борьбе с коммунистическим режимом.

А сколько раз имитировались «смертельные» голодовки до победного конца, которые прекращались, как только появлялись первые признаки истощения или ухудшалось здоровье! Сколько правозащитников имитируют правозащитную деятельность, заседая в экспертных и общественных советах при министерствах и в президентских комиссиях! Имитация – вот наша национальная идея, она объединяет и власть, и оппозицию.

Правда, будем честными, не всю оппозицию. Есть и непримиримые. Но большинство считает их маргиналами, «внесистемными», идеалистами и крутят пальцем у виска. Так всегда в России относились к тем, кто не разделяет великую национальную идею. Между тем, этим людям и не нужна своя особая национальная идея. Они живут или жертвуют своей жизнью ради общечеловеческой идеи свободы.

Пока же, кого ни спросишь: «Когда было лучше жить: при социализме или сейчас?», все начинают рассуждать о ценах, зарплатах, пустых или полных прилавках и пенсиях. И, может быть, один из десяти вспомнит о свободе. Потому что, по общему пониманию, лучше – значит сытнее, а не свободнее.

Так и будем мы жить в мире имитаций, среди фальши и подделок, в надеждах и разочарованиях, пока идея свободы не станет и нашей национальной идеей.