Один в поле мирный воин продолжает борьбу

Интервью с Саид-Эмином Ибрагимовым.
CHECHENPRESS, 10.08.07.

(С президентом Международной ассоциации «Мир и Права человека» Саид-Эмином Ибрагимовым беседовала правозащитница Надежда Банчик)

Очередной «сеанс связи» с Сайд-Эмином Ибрагимовым пришелся на день его возвращения с германо-французской границы.

- Я как раз в тот день засиделся до 6 утра за составлением писем к европейским политикам и уже было собрался лечь, как вдруг – звонок: «Срочно просим о помощи»... На границе между Францией и Германией, задержали чеченскую семью, 8 человек: муж с женой, их сын с женой, дочь с мужем и двое маленьких детей. Посредник, который взял с них деньги в Польше и обещал довезти до Страсбурга, довез их до вокзала приграничного с Францией немецкого города Келя и объяснил им, что нужно пройти мост через реку Рейн и они будут в Страсбурге. Уже на территории Франции пограничники обратили внимание на людей, идущих рано утром, пешком, с большими сумками, и задержали их. Этим людям грозило возвращение в Польшу, но в этот момент ни немецкие пограничники, ни французские, не хотели пускать их на свою территорию. С большим трудом удалось забрать эту семью к себе. Я надеюсь, что у них все будет хорошо. После случая, когда семью Хамбулатовых хотели депортировать в Польшу, применяя к ним методы не совместимые с правами человека, и мы, подняв французскую общественность и подав дело в Европейский суд, добились освобождения Хамбулатовых из депортационного лагеря, из Франции ни один человек не депортирован. 

- Но ведь Дублинское соглашение, насколько я знаю, предусматривает, что депортировать заявителя о политубежище в страну ЕС, которая была первой на его пути, можно, только если в этой стране созданы удовлетворительные условия для приема таких людей, а в Польше этих условий нет?

- Вот это я и стараюсь объяснить иммиграционным чиновникам и полицейским. В основном они не вчитываются в полный текст закона, а довольствуются тем, что «на поверхности». К тому же, в нашем ожесточавшем мире люди не всегда думают о судьбах других. Ведь легче спихнуть ответственность за беженцев на кого-то другого, на другую страну.

- Складывается впечатление, что ситуация с чеченскими беженцами преднамеренно замалчивается. Неужели европейская общественность и политики верят российским благостным картинкам «мира в Чечне»? Реальной-то информации нет о положении в республике...

- На мой взгляд, дело не только в отсутствии полной реальной информации. Но еще и в том, что основная европейская общественность и политики под влиянием российской анти чеченской пропаганды, не совсем представляют, или не хотят представить себе всей картины этой, в настоящее время тайной, скрытой войны, вынуждающей все новые потоки чеченских беженцев покидать свою родину.

- А как складывается дальнейшая судьба семьи Хамбулатовых, которую Вам удалось спасти от депортации? Я помню, глава этой семьи вскрыл себе вены от отчаяния?

- Хасана Хамбулатова подлечили и выпустили из депортационного лагеря. Но он еще нуждается в длительном лечении и психологической реабилитации, как и многие чеченцы, пережившие ужасы этой бесчеловечной войны. Вся семья теперь вместе, получили временное жилье и документы. Теперь они ждут вызова в OFPRA, которая будет решать вопрос о предоставлении им убежища. То есть все вошло в нормальное русло.  

- Вы ездили в Мадрид и выступали в испанском Верховном суде в защиту Мурата Гасаева, которого хотели выдать России. В каком состоянии находится в настоящий момент дело Гасаева?

- Это дело оказалось намного сложнее, чем я предполагал. Не смотря на то, что нам с испанским адвокатом теоретически удалось доказать невиновность Гасаева, он еще находится в испанской тюрьме. Но я делаю все возможное, чтобы спасти этого человека, вина которого юридически не доказана. В настоящее время дело Гасаева передано в Европейский суд и я по этому делу являюсь доверенным лицом.

- Сайд-Эмин, получили ли Вы какие-либо ответы на свое обращение к лидерам ПАСЕ и СЕ и на проект резолюции ПАСЕ?

- Да, за годы моей деятельности я получил письма от многих известных политиков, руководства Европейского Союза, от президента Совета Европы Тэрри Дэвиса, ПАСЕ и в конце июля текущего года от президента Европарламента Ханса Герт Поттиринг. Но все эти многочисленные ответы в основном носят формальный характер. Многие ответы на мои обращения похожи на отчет: сколько заседаний было посвящено правам человека в Чечне, какие «советы и рекомендации» даны российскому правительству; сказано было и о миссии ПАСЕ в Чечне. Но нет конкретных ответов на поставленные мною юридически мотивированные вопросы. Я не прошу от международных политиков ничего, кроме того, что соответствует их международным обязательствам, которые они на себя взяли добровольно. Я прошу рассмотреть чеченский вопрос с точки зрения юридических норм. Это совершенно элементарно - ответить на вопросы: признают они вторжение российских войск на территорию Чечении актом агрессии или нет?; признают ли они военные преступления, преступления перед человечеством и геноцид, совершенные Россией в Чечении, или нет? Если не признают, то нужно юридически обосновать, а если признают, то задействовать юридические механизмы. На самом деле я не вижу никакой логики в действиях ООН, ЕС, и СЕ. Они принимают мягкие, ничем не обязывающие Россию Резолюции и Рекомендации, которые Россия последовательно игнорирует. А в это время Россия продолжает осуществлять свой сценарий уничтожения чеченского народа, используя различные манипуляции. Я пытался делать все, чтобы обратить внимание мировой общественности на то, что чеченский вопрос - далеко не внутреннее дело России. Пытался убедить в том, что пример безнаказанности за преступления, совершаемые против чеченского народа, непременно отзовется в мировой политике. Мои аргументы никто еще не опровергал, но еще ни одна из вышеуказанных организаций не согласилась рассмотреть чеченский вопрос с юридической точки зрения. И я уже не знаю, что еще можно сделать, чтобы убедить их перейти к конкретному юридическому решению чеченского вопроса. Но маленькая искра надежды еще осталась, и я готовлю новое письмо с конкретными вопросами и хочу объявить 5-дневную предупредительную голодовку. Если, несмотря на это, мое требование, рассмотреть чеченский вопрос с точки зрения юридических норм будет вновь проигнорировано, я намерен продолжить бессрочную голодовку в знак протеста против такого беззакония.

- Сайд-Эмин, понимаю, в каком Вы положении. На одной чаше весов – более 200 жизней и судеб беженцев, спасенных лично Вами, и в этой миссии никто Вас не заменит, потому что ни у кого больше нет такого уникального сочетания: опыта чеченца-очевидца +  образования + шесть голодовок и многочисленные марши мира, демонстрации, митинги + огромный авторитет среди европейских политиков. На другой чаше – Ваше отчаяние из-за продолжающегося потакания политиков Европы российскому руководству, замалчивания его преступлений в Чечне и не только там, упорного уклонения от своих обязанностей и обязательств в отношении соблюдения международного права и применения его к России и к Чечне; отчаяние, из которого Вы видите единственный выход: бессрочная голодовка. Наверное, чтобы эта акция возымела эффект, нужно, чтобы голодовка была видимой, лучше всего – массовой, но как минимум – чтобы ее освещали каждый день ведущие мировые СМИ. Кроме того, в сентябре по Европе и Америке намечаются серьезных масштабов выставки фотоматериалов и иных документальных свидетельств военных преступлений в Чечне. Как Вы думаете, может ли всё вместе взятое, оказать желаемый эффект? Ведь в противном случае мы можем потерять Вас как действительно незаменимого защитника незащищенных чеченских беженцев (в данном случае я выражаюсь не фигурально, это констатация сложившихся обстоятельств: такого сочетания качеств нет больше ни у кого в обозримом пространстве) и политико-правового деятеля, уважаемого европейскими политиками! Мне кажется, такая потеря была бы равнозначна потере Аслана Масхадова, Анны Политковской и Александра Литвиненко. Как нам всем не допустить этой  трагедии?

- Конечно смерть любого человека – это трагедия, особенно для его друзей, родных и близких. Ни один нормальный, психически здоровый человек не хочет смерти. Сознание человека так запрограммировано, и человек даже в последнюю секунду своей жизни не верит, что это конец. Я тоже надеюсь остаться живым, и я очень люблю жизнь. Признаюсь честно, что мне страшно подумать, что мне снова придется переносить эти физические мучения, и страдания от насмешек и упреков. Но я принял это решение, хотя как меня уверяют врачи, мой организм не выдержит и пяти дней. Меня стараются убедить в том, что моя смерть, если это случится, останется незамеченной и ничего это не решит в чеченском вопросе. Я бы с этим мог бы согласиться, если бы голодал ради собственных интересов, и если бы требования которые я предъявляю, не имели законные юридические основания.

Я категорически не хочу, чтобы и другие переносили муки от долговременной голодовки, испытав на себе, не могу видеть голодного человека. Но если как можно больше людей придут поддержать мою голодовку, или до трех дней примут в ней участие, то надеюсь, вопрос решится и все останутся живы.

- Огромное Вам спасибо за Ваш личный пример подлинного мужества в наше бесчестное время. Надеюсь, что Вам не придется больше страдать. Насильственная смерть любого человека – это прерывание ткани бытия, если угодно, дырка в ткани, которую невозможно «заштопать». Но Вы – не «любой»! На Вас смотрят Ваши соплеменники, подчас, как замерзающий - на последний луч солнца: а вдруг этот луч не даст замерзнуть? Поэтому – во имя Вашего народа и каждого, кто будет нуждаться в Вас, - призываю Вас: подумайте еще раз. Но главное: призываю всех - сделать всё возможное, чтобы приблизить справедливое решение чеченского вопроса.

Надежда Банчик