Тройное убийство в Ингушетии: выстрелы с дальним прицелом

Анна Каретникова, Антивоенное Движенеи, 26.07.07г.

В то время как визитной карточкой Чеченской Республики, невзирая на «остаточные явления войны» навроде обстрелов, фугасов и локальных боев, становится безусловная стабилизация, визиткой соседней Ингушетии всё более становится перманентная дестабилизация. Сложно сказать, так ли обстоит дело в реальности, но именно такое впечатление складывается у россиян, черпающих информацию из телепередач и новостных лент: сложно закрыть глаза на череду громких преступлений, совершенных за последнее время в Ингушетии.
Вечером 16 июля в населенном пункте Орджоникидзевская Сунженского района были застрелены учительница средней школы Терехина Людмила и двое ее детей — дочь 24 лет, и сын 19 лет. Преступление на редкость гнусное и также на редкость демонстративное, а взрыв гранаты на их похоронах, при котором пострадало еще десять человек, заодно похоронил возможные версии следствия о бытовом характере убийства. Ни попыткой ограбления (кстати, неосуществленного убийцей), ни аферой с продажей дома убитой учительницы невозможно объяснить прогремевший на Слепцовском кладбище взрыв.
Общественности предъявлен образчик «идеального» политического преступления, совершенного с далеко идущими целями, имеющего свою предысторию (достаточно вспомнить прошлогоднюю серию преступлений против русских в Ингушетии, относительно которой Правозащитный Центр «Мемориал» выражал свою обеспокоенность и требовал принятия мер). И кто бы ни был исполнителем очередного убийства, особый интерес вызывает его заказчик и его мотивации, поскольку их осмысление могло бы пролить свет и на то, что будет происходить в Республике Ингушетия в ближайшее время.

Напрашивающаяся первым делом версия – та, где ингушские боевики целенаправленно и методично выживают русских из республики. Эта версия была озвучена представителями прокуратуры в интервью газете «КоммерсантЪ»: и убийство, и взрыв «могли совершить боевики-ваххабиты из отрядов местных полевых командиров Магомед-Башира Албакова и Хас-Магомеда Апиева)». По мнению прокуратуры, именно они совершили в прошлом году серию нападений на русских, проживающих в Сунженском районе Ингушетии. Кто такой Хас-Магомед Апиев, мне в Ингушетии узнать не удалось, что до Магомед-Башира Албакова с позывным «Ясер» - его жизнь на страницах СМИ многообразна, а земная, похоже, неоднократна. Пиком первой стало участие в нападении на Назрань в 2004-м году, либо его организации, затем под командой Абу-Дзейта – руководство масштабной организацией из нескольких вооруженных групп (следствие называет группу Албакова «бандой «Халифат») с конца 2004-го года. И в начале 2005-го года, 8-го января, Албаков погибает при штурме «Вымпелом» дома по улице Тангиева на окраине Назрани. Несколько выстрелов по зданию из реактивных огнеметов «Шмель», как писали тогда, не оставили засевшему в подвале боевику никаких шансов на выживание.

Какие-то шансы он всё же, видимо, использовал, поскольку, невзирая на опознание своего обгорелого трупа, вскоре продолжил досаждать правоохранительным органам, пополнив ряды возглавляемого формирования местной молодежью. Людей объявленного в федеральный розыск Албакова подозревают и в похищении родственника президента Зязикова Магомеда Чахкиева, принимавшего активное участие в программе по возвращению русских в Ингушетию.

Именно срыв этой программы, важной для Зязикова и широко распиаренной как единственная на территории России, обозначается как цель действий боевиков. За месяц до гибели Терехиной и ее детей президент Ингушетии публично заявил, что до 2010 года в Ингушетию вернутся двести выехавших ранее русских семей (за последние годы в Ингушетию, согласно официальной информации) возвратилось около 400 русских), и на их обустройство в рамках программы до конца текущего года будет потрачено 12 миллионов рублей. Впрочем, программа начата не в июне этого года. Как пишут СМИ, еще два года назад полевые командиры, прослышав о ней, приняли свой, встречный, план - по недопущению русских в республику.

Ингушский контекст

В последние годы в Ингушетии в основном чередуются два состояния: нестабильность и дестабилизация. Нестабильность характеризуется вялым уровнем насилия, ленивыми обстрелами, редкими похищениями и многократными закладками фугасов, взрывы которых по необъяснимым причинам почти никому не причиняют вреда. Местное общественное мнение склонно предполагать даже, что подобные закладки совершаются представителями спецслужб для поддержания пресловутой нестабильности. Иначе непонятно, отчего отличные радиоуправляемые фугасы никого не убивают. Дестабилизация – состояние более активное, в его периоды Ингушетия не уходит с первых полос газет, кривая насилия резко взмывает, привычные мелкие диверсии чередуются с кровавыми преступлениями. Именно такой период мы можем наблюдать сейчас, летом 2007-го года. Совершенное в последние месяцы можно разделить на блоки акций: блок действий против военных (обстрелы мест их дислокации, осуществленные столь же демонстративно, сколь и неэффективно, если предполагать, что обстрелы должны были быть ценны чем-либо, кроме самого процесса), и против милиции – как обстрел милицейского автомобиля у Средних Ачалуков, где погиб милиционер и был ранен другой. Акции этого блока объяснимы и закономерны: боевики заявляют о своем существовании и при наличии возможности причиняют ущерб боевой силе противника. Кроме того, обострение противостояния такого рода синхронизировано с летним обострением ситуации в Чечне, где в последние дни произошло несколько боев и обстрелов. Вместе они традиционно приходятся на летний всплеск активности вооруженного подполья. Второй блок – блок акций непосредственно против президента Ингушетии Зязикова и руководства республики, «преступления против власти». Сюда можно отнести обстрел домов родственников президента в Барсуках, в результате которого у одного из домов буквально снесло крышу, обстрел президентского кортежа (который сам Зязиков, впрочем, отрицает) и убийство друга Зязикова и известного в республике человека (сайт Ингушетия.Ру назвал его советником-помощником президента РИ по религиозным вопросам) Вахи Ведзижева. Третий блок – блок преступлений против русских в Ингушетии.

Как и почему заинтересованы в преступлениях третьего блока боевики? Что за дело им до оставшихся в республике русских? Способны ли подобные нападения принести им политическую выгоду, либо одни лишь политические убытки? Созвучны ли их действия общественному мнению Ингушетии, мечтающему выгнать русских из сел и городов республики?
Рупор вооруженного подполья, сайт «Кавказ-центр», при любой возможности предоставляющий этому самому подполью возможность брать на себя ответственность за «успешные операции» от падения военного вертолета до взрыва газовой плиты на какой-нибудь частной кухне, после убийства Терехиных ограничился сухой перепечаткой информационного сообщения из российских СМИ. Брать на себя ответственность за убийство русской учительницы, много лет отработавшей в школе, - мерзко и стыдно. Такие вещи никому не приносят славы. Ни в одном из мест сетевого обсуждения чеченцами и ингушами я не встречала слов одобрения этому убийству и последовавшему взрыву, без различия национальностей отправившему в больницу еще десяток человек. Еще нелепей звучат заявления (ими постыдно изобилуют правые националистические русские веб-сайты) о том, что выгнать русских из Ингушетии – мечта и воля всех ингушей, - а также те, что преподносят случившуюся трагедию как этническую чистку в этих ингушей интересах.

Программа по возвращению русских в республику предусматривает некие преференции возвращающимся. Это – жилье, пенсии, социальная помощь, некие средства на обзаведение мебелью, телевизор, трудоустройство (что актуально для Ингушетии с ее высоким уровнем безработицы). Но с очень большой натяжкой можно говорить о том, что русские занимают чьи-то места или же просто вызывают уровнем своего существования банальную зависть. Мы посетили несколько русских семей в Слепцовске, мы поинтересовались местами работы их членов. Мы сомневаемся, что предметом зависти окружающих может стать место почтальона, учителя, грузчика или торговца на рынке. Разумеется, некоторые особенные русские (как и некоторые особенные ингуши) получают престижные места чиновников и жилье в респектабельном Магасе… однако убиты были не они, а школьная учительница, в доме, представляющем собой половину коттеджика в Орджоникидзевской, пожить в который она пускала тех, кому когда-то было хуже, чем ей – чеченских беженцев от войны. Не зависть двигала убийцами: завидовать особо было нечему.
Естественно, мы не можем отрицать существования конкретного отморозка (тогда уж группы отморозков: сложно предположить, что один и тот же безрассудный маньяк убивал Терехиных и выставлял растяжку на кладбище), деятельно ненавидящих всех русских поголовно, либо же наоборот умышленно выбирающих «самое слабое», наиболее доступное звено. Но, как я говорила выше, личности убийцы-исполнителя, который и людьми, и Всевышним, надеюсь, будет покаран, - для понимания будущего важней замысел заказчика-организатора.

23-го июля «Интерфакс» распространил новостное сообщение под названием «В Ингушетии установлен подозреваемый в убийстве русской учительницы и ее детей». Кто такой этот подозреваемый, из текста неочевидно. «Мы сейчас активно работаем над расследованием данного дела и сегодня практически вышли на подозреваемого», - сказал прокурор Ингушетии Юрий Турыгин. –«Этот человек находится сейчас в розыске за совершение других преступлений». Не исключаю, что за этой шарадой вновь стоит бессмертный Албаков, либо кто-то из того же леса. «Речь не идет о направленности последних преступлений в Ингушетии против русских граждан, проживающих на территории республики. Преступления совершаются против всех с целью дезориентировать население и дестабилизировать ситуацию», - сказал далее прокурор. Насчет дестабилизации с ним невозможно не согласиться, но звучит это чересчур общо. Есть ощущение, что дестабилизация четко выбирает себе направление: выстрелы, убившие учительницу и ее детей, направлены были в главу республики Зязикова так же, как и те, непризнанные, что не сумели настичь его в кортеже. Но оказаться могут эффективней. Преступления против русских граждан выводят дестабилизацию в Ингушетии на общеобсуждаемый федеральный уровень. Что до «дезориентации населения», то в силу растерянности и бессилия местных властей оно ориентируется так, как ему привычней. Термин «жертвы этнической чистки» приходится услышать в регионе не только и даже не столько в отношении русских. Его часто, хоть и негромко, произносят в отношении ингушей.

Осетинский контекст

Ингушетия не была бы сегодняшней Ингушетией без проблемы Пригородного района Северной Осетии-Алании. Без беженцев, всё еще не возвращенных в свои дома, к родным могилам, после осетино-ингушского конфликта 1992-го года. Без компактных поселений ингушей в Пригородном районе. И, разумеется, без похищений, бесследных исчезновений людей, преимущественно – молодых мужчин, - в этом самом Пригородном районе, краеугольном камне разногласий между осетинами и ингушами. За последние два года на территории Пригородного и во Владикавказе таким образом исчезло девятнадцать человек, один из которых впоследствии был найден убитым, о судьбе остальных ничего не известно. Ни по одному из возбужденных уголовных дел виновные не установлены, пропавшие - живыми не обнаружены.
Кривая исчезновений ингушей в осетинском Пригородном в чем-то повторяет кривую чередований периодов «нестабильности» и «дестабилизации» в самой Ингушетии. В текущем, 2007-м, году повторяет очевидно: всплеск насилия в Ингушетии был предварен ростом числа похищений в Осетии. За два месяца бесследно исчезли пятеро, еще одна попытка предположительно похищения не удалась: молодой парень, сопротивлявшийся попыткам запихнуть себя в машину, привлек внимание проезжавших мимо пассажиров другой машины и маршрутного такси. Застеснявшись неожиданной толпы зрителей, лица, пытавшиеся его «задержать» (очевидцы говорят, что это были осетинские милиционеры) предпочли покинуть место событий. Парень остался на свободе, точней – оказался в больнице. Домой возвращаться пока боится.
А пожилые жители села Чермен отправились вдвоем на машине во Владикавказ, столицу Осетии, по делам. Больше их никто не видел. Машину и документы хозяев нашли в городе, неподалеку от здания прокуратуры во Владикавказе.

Жены, дети похищенных, их многочисленные односельчане вышли на бессрочный митинг на окраине своего села с вопросом: где Магомед Хаджибекарович сорокового года рождения и Мухажир Саюпович, сорок пятого? Куда они делись? Вернутся ли живыми? И еще один вопрос, менее значимый для близких, но куда как актуальный для «стабильности» задают участники митинга: почему о том, что с нами творится, не передает телевизор? Приезжают операторы, снимают – а на выходе ничего? Почему не говорят о похищениях ингушей и чеченцев в районе как о преступной деятельности по этническому признаку? Сколько еще нужно исчезновений, чтобы в этом убедиться?
Забегая вперед, скажу, что после убийства в Орджоникидзевской на сайте Ингушетия.Ру появилось заявление с названием «Просьба к 1-му каналу, Ольге Кирий и другим представителям СМИ: освещайте и другие чрезвычайные события в нашем регионе». Смысл материала соответствует названию. Не очень-то оно, быть может, этично: вообще глупое это дело – меряться телепопулярностью «своих» и «чужих» убитых или похищенных, но достаточно оправданно: ведущие СМИ, в первую очередь электронные, начисто игнорируют проблему исчезновений. Оставленные наедине со своей бедой люди, наблюдая шумный резонанс вокруг беды чужой, не должны ли почувствовать себя гражданами второго сорта? И если мы видим систему и единую организацию в преступлениях против русских в Ингушетии – почему не усматриваем общего замысла в преступлениях против ингушей в Осетии? И усматривает ли этот общий замысел и националистическую подоплеку прокуратура, так и не сумевшая обнаружить ни похищенных, ни преступников? Я должна отметить, что народная молва и замысел, и подоплеку обнаруживает, и чем более она расходится с «официальной» или «телевизионной» точкой зрения, тем более накаляется атмосфера в регионе. И это не голословное утверждение: так, например, пресловутая молва склонна связывать убийство учительницы и взрыв на кладбище с долгожданным приездом в РСО-А комиссии Совета Федерации РФ, призванной если не решить, то рассмотреть наиболее болезненные вопросы проживающих там ингушей. И вот как раз к приезду комиссии – очередной всплеск насилия в Ингушетии. Выходит, отвлекли внимание от ингушей в Осетии на русских в Ингушетии. Затем и убили, затем и взорвали. Миф, может, и дикий, но механизм его возникновения в умах напрямую обусловлен описанными выше причинами, в первую очередь – нераскрытием десятков похищений, неустановлением виновных, отсутствием внимания к проблеме со стороны средств массовой информации. Ссылаясь на информацию правоохранительных органов, я возражаю возмущенным ингушам цитатой: «в 2006-2007 годах в Северной Осетии похищены 25 осетин и 19 ингушей и чеченцев». Ответ предсказуем: «пусть так, но разве в Ингушетии убивают только русских? Так почему их показывают, а нас – нет?» Простое обывательское, человеческое сознание требует соразмерности величины проблемы и беды и резонанса вокруг них… Иное оно считает двойным стандартом.

Чеченский контекст

…В июне 2007 года в ингушском селе Сурхахи была проведена спецоперация, в результате которой был убит местный житель Руслан Аушев. Операцию приписывают УФСБ по Северной Осетии. Затем родственник убитого Руслана Магомед Аушев был с мешком на голове доставлен во Владикавказ, где его, согласно поданному им заявлению, били, пытали и склоняли к непонятному «сотрудничеству с правоохранительными органами». 27-го июня приехали за Халитом Аушевым, пытались увезти с собой. Лишь вмешательство ингушских милиционеров, среди которых находился местный участковый Тамерлан Измайлов, спасло очередного Аушева от разнообразных испытаний. По сообщению сайта Ингушетия.Ру участковый Измайлов спустя менее месяца был освобожден от занимаемой должности и уволен из органов МВД. Сайт счел это трусливым поступком милицейского ингушского руководства. Приведу цитату: «Таким образом, руководство МВД РИ даёт понять подчиненным: не мешайте убивать и похищать ингушей, пропускайте с почетом заезжие группы и "эскадроны смерти", а кто им будет мешать - будут уволены».
…А рядом, по контрасту, – стремительно «стабилизирующаяся» Чечня. Ее молодой руководитель Рамзан Кадыров, вовсю используя риторику национальной солидарности, абсолютно, как выясняется, не исключающую риторику кремлепоклонничества, постепенно может набирать очки популярности не только в Чечне, но и в соседней Ингушетии, измученной и издерганной многими противоречиями. В Ингушетии, когда-то сделавшей «мирный выбор» именно в пользу пресловутой стабильности в мирном сосуществовании с Россией. И теперь, во второй половине 2000-х, с удивлением наблюдающей, как по уровню этой самой стабильности ее обходит когда-то бескомпромиссная Чечня. Да, Чечня понесла страшные жертвы, но ведь это была не кадыровская Чечня…

Бессильный Мурат Зязиков, не способный защитить ни жителей республики, ни ингушей на территории Пригородного, ни собственных престарелых родственников от похищений, ни, по большому счету, даже и себя самого от бесконечных покушений, - в глазах части общественного мнения давно проигрывает брутальному и тоталитарному Кадырову, дарующему пусть жестокую, но ясность соседней республике. Проигрывает, возможно, и в глазах формируемого средствами массовой информации общественного мнения России, и, самое главное - тех, от кого здесь что-либо зависит – властей Российской Федерации. Тема, казавшаяся еще недавно невероятной, - упразднение административной границы между стабилизирующейся Чечней и дестабилизирующейся Ингушетией, начинает казаться всё осязаемей, всё реальней. Та, что всегда являлась неприемлемой для Зязикова, а для Кадырова – вполне даже нормальной, просто до поры – «не самой актуальной», тема объединения братских народов под руководством… ну, разумеется, кого-то одного. Того, при чьем президентстве побоятся убивать возвращающихся русских. Того, при чьем президентстве не рискнут похищать ингушей. Того, кто защитит и не позволит, кто уже доказал свою способность пусть временно (какие на этот счет ни испытывать сомнения), но гарантировать стабильность.

И не исключено, что эта серьезная цель в глазах заинтересованных и поддерживающих оправдывает многие средства.