Бай-Тогхе: Уроки истории (часть-3)

Вахи Сурхо, CHECHENPRESS, 21.07.07г.

Продолжение. Часть-2 здесь

Жесткая репрессивная система и система подкупа местных коллаборационистов, созданная Ермоловым в Чечне к началу 20-х годов XIX века, создала иллюзию усмиренности чеченцев, которая очень быстро развеялась к 40-му году того же столетия. Как только у чеченцев появилась возможность придти в себя от перенесенного в начале века геноцида, оказалось, что ермоловские репрессии не только не подорвали в них дух независимости, но, напротив, многократно усилили его.

Подросло всего лишь одно поколение, которое не помнило репрессий, но которое с негодованием и ненавистью к мучителям слушало от матерей и бабушек душераздирающие истории жестокостей, сотворенных российскими солдатами в Чечне, а от дедов, отцов и дядей рассказы о доблести павших чеченских героев. И все это вылилось в новую, самую кровавую в позапрошлом столетии девятнадцатилетнюю войну Чечни с Россией.

Невольно напрашивается аналогия с сегодняшней ситуацией в Чечне. То, что натворила Россия в Чечне в начале этого 21-го столетия, однозначно, огненным бумерангом вновь вернется в Россию. Об этом не раз говорили сами российские политологи и журналисты, в частности, хорошо всем известный Андрей Бабицкий. Да и не новость это ни для кого, а реальная закономерность. Но российская империя не может изменить своей натуре и не наступать на старые грабли, так и погибнет, верная своим топорным «идеалам». Но вернемся к нашему рассказу.

Вместе с Бейбулатом не погибло начатое им дело объединения чеченских обществ-республик. Вместе с Гази-Мухамедом не погибло начавшееся распространяться в Чечне и Дагестане движение мюридизма. Вместе с Абдурахманом не погибла идея бескомпромиссной войны против гяуров. Место одного известного в Чечне муллы Абдуррахмана Герменчукского заняли десятки неизвестных мулл, со своими небольшими мобильными отрядами, которые сгруппировались вокруг авторитетного исламского ученного и одновременно военного предводителя шейха Ташу-Хаджи. Одним из многих подчиненных Ташу-Хаджи бяччи был и мулла Шоип Центороевский, будущий маршал Кавказского Имамата, который в последующем сыграл решающую роль в упрочении власти имама Шамиля в Чечне.

Ташу-Хаджи соперничал на политической арене с Шамилем вначале его имамства, так как выборы имама прошли без присутствия Ташу-Хаджи, однозначно имевшего больший религиозный и военный авторитет, чем Шамиль. Но мораль Ташу-Хаджи - непримиримого борца с внешним врагом, не позволяла ему применить репрессивные меры против внутренней оппозиции, которая не давала окончательно консолидироваться народу. Среди мюридов Ташу-Хаджи были те, кто понимал, что ситуация требует подобных действий и гуманизм шейха вредит общему делу. Наиболее активным сторонником жесткого установления шариатской власти был цонтороевский мулла Шоип. Ташу-Хаджи в его глазах и в глазах других активных молодых предводителей начал терять авторитет, вследствие чего власть имама Шамиля в Чечне стала крепнуть при поддержке отошедших к нему мюридов Ташу-Хаджи.

Участвовавший в уничтожении аварской ханской фамилии, а также огнем и оружием усмирявший не подчинявшиеся введению шариата дагестанские аулы, Шамиль стал куда более привлекательным для уставших от разногласий чеченцев. Тогда, в начале 40-х годов XIX века чеченцы, поняв, что ни один чеченский политик не в силах согласиться с возвышением над всем народом одного из своих оппонентов, избрали себе имамом аварца Шамиля. Во время 3-х месячной осады русскими войсками укрепленного аула Ахульго, он обратил на себя внимание чеченцев, находящихся к тому времени в поисках лидера, который объединил бы всю нацию. Отличившись при его защите мужеством и организаторскими способностями, Шамиль, являясь инородцем, стал в глазах чеченцев наиболее подходящим кандидатом.

Мюридизм как идеологическая основа назревшего централизованного чечено-аварского государства, заложенная первым имамом Кавказа шейхом Мансуром и взращенная его последователями - имамами герменчукскими и дегестанскими, набрала к 1840-му году практические обороты и заработала как социально-политический механизм. Первая половина 40-х годов XIX века - это период военных успехов чеченцев. Россия потеряла в Чечне все, чего добилась за длительный период предыдущих обременительных для нее войн.

Чеченцы пожелали закрепить этот успех выгодным политическим договором с Россией. Россия сама проявила инициативу. Понятно, что договор этот был бы недолговечен. Но все же он имел бы свои плюсы и выгоды, благодаря хотя бы тому факту, что Чечня находилась в выигрышной ситуации. Жизнь проходит от случая к случаю. Упуская один шанс, следом упускаешь и второй. 

К Шамилю в виде парламентера чеченскими старейшинами была послана его мать, с просьбой начать мирные переговоры с Россией. Историю того, как на это отреагировал Шамиль, я думаю, соотечественникам известна. Он приказал высечь себя вместо «провинившейся» престарелой матери, а затем заявил, что так поступит со всеми кто явится с подобной просьбой. Мирный договор противоборствующих сторон тогда не состоялся. Не состоялся в силу ряда разнохарактерных причин, перечислять и анализировать которые не входит в задачу данной книги.  

Далее последовала затяжная война, проходившая с переменным успехом, и закончившаяся только после полного истощения сил чеченского народа. Война без компромиссов до победного конца не позволяла чеченцам восстанавливать силами. Итогом ее стало окончательное, полное завоевание Россией Чечни и, как следствие, всего Кавказа.

И тут чеченцы получили очередной урок истории. Уставшим от войны чеченцам накануне военного поражения имамата были гарантированны ряд «свобод», которые российская власть обещала сохранять, лишь бы они прекратили «бессмысленное» сопротивление «неизбежному ходу истории». Гарантом этих «свобод», от имени российского императора выступил князь Барятинский, который принимал капитуляцию имама Шамиля.

А урок заключался в том, что все обещания русских, даже самого царя, абсолютно ничего не значат. Было обещано, что российская власть не будет покушаться на земли, имущество, веру, традиции, а также личную свободу горцев, что из горцев не будут набирать рекрутов на воинскую службу и еще много чего, что свято для горцев. Все, обратное сказанному, очень скоро стало происходить. Естественно, чеченцы поднимали восстание при каждом удобном случае, вплоть до падения царской власти. Но руководители восстаний уже не имели той прежней дошамилевской базы, и потому их попытки возродить государство, были обречены на провал.

Я не собираюсь идеализировать историю, но убежден, что завоевателей прошлого отличало великодушие к достойному сопернику. Но это чувство оказалось абсолютно не знакомым российским царям- завоевателям. У них - потомков «великих князей», 300 лет прислуживавших монгольским ханам, низкопоклонные не вызывали чувства брезгливости, а достойные - чувства уважения.

Из большого числа народов, порабощенных Россией, чеченцы в авангарде кавказцев оказавшие наиболее ожесточенное сопротивление ее колониальной экспансии, оказались самым гонимым народом империи.
На гонения по этническому признаку со стороны империи чеченцы отвечали периодическими восстаниями, наиболее значимым из которых было восстание 1877-78 годов во главе с Альбиг-Хаджи. Царская власть жестоко подавляла эти восстания, проводя карательные акции, что в результате только усиливало непримиримость чеченцев.

Чеченцы были лишены лучших равнинных земель в пользу казачества, т.е. экономической базы и важного условия демографического роста. Это обстоятельство подрывало физические силы народа, но не подорвало дух независимости – наиважнейшее условие сопротивления оккупационному режиму. Напротив, несправедливости, чинимые царской властью, усиливали народное негодование, выражавшееся в борьбе одиночек – абреков.  

В таком жестком противоборстве прошел полувековой царский период колониальной зависимости чеченского народа.

* * *

К концу Кавказской войны чеченская политическая элита пришла еще к одному важному в судьбе своего народа выводу: российская империя находиться в стадии территориального расширения и пока она не перейдет в стадию сокращения, т.е. последовательного или стремительного развала чеченцы не смогут добиться территориально-политической независимости. При этом чеченцы должны бороться за свою духовную и ментальную независимость до более благоприятных для ведения открытой вооруженной борьбы времен.

Но к этому шансу чеченский народ нужно было подготавливать, чтобы за период пребывания в имперской неволе он не потерял дух истинной веры и свободы. Народ надо было готовить к испытаниям уже ставшей неизбежной колониальной зависимости, чтобы он достойно прошел через них, не утратив своей этнической идентичности, ментального стрежня, на которой она держится. Проповедником этой идеи стал Кунта-Хаджи Кишиев из Иласхан-юрта.

Тут я опять вынужден вернуться к теме неоднозначного отношения и оценки роли чеченских исторических личностей нашими современниками. Признаться, я сам был удивлен, когда прочел в романе Абузара Айдамирова «Долгие ночи» слова, приписываемые Кунта-Хаджи, которые приблизительно гласили следующее: «Если вам прикажут повесить кресты, вешайте, ведь это только железо, лишь бы вы в сердцах не теряли веру. Если вам прикажут войти в церкви, входите ведь, это только строения, лишь бы вы оставались в сердцах мусульманами. Но если начнут прикасаться к нашим женщинам, то все беритесь за оружие и бейтесь до конца, потому что после осквернения наших женщин, нашего народа все равно не станет».

Я думал тогда зачем же доводить ситуацию до критической черты, ведь если молча терпеть все унижения, то и к женщинам однозначно притронутся. А уж если терпели все предыдущее, то стерпят, и это унижение. При подобной смиренности народ потеряет самоуважение, то есть попросту перестанет существовать.

Но это оказалось мнением человека смотрящего в сумрачное историческое прошлое с высоты победы в первой российско-чеченской войне. Я не учитывал тогда, что к моменту проповеди Кунта-хаджи чеченский народ и так был доведен до ниточки. Он трепетно искал пути самосохранения от полного физического уничтожения. А слова приписываемые проповеднику за прошедшие сто с лишним лет могут быть несколько раз перефразированы и не правильно интерпретированы. Но суть призыва они все-таки донесли до нас: «Не время драться, сумейте приспособиться к суровой реальности, но сохраните веру для грядущих победных сражений».

Не менее важным в проповеди Кунта-Хаджи был призыв к чеченскому народу твердо держаться за родную землю и не покидать ее. Как известно после Кавказской войны в Османскую империю меньше всего из кавказцев переселилось чеченцев и ингушей. И то многие из них вернулись через несколько лет. Это завещание шейха сильно помогло вайнахам и при полной депортации в Среднюю Азию.

Чтобы понять всю значимость этого призыва Кунта-Хаджи в дальнейшей судьбе чеченцев, стоить напомнить читателю ситуацию адыго-черкесов. Этот наиболее многочисленный кавказский народ после Кавказской войны в массовом порядке переселился в Османскую Порту и подвергся турецкой и арабской ассимиляции. На исторической родине он до сих пор претерпевает демографический кризис. Где-то девяносто процентов бывших территорий этого народа теперь населены потомками русских колонистов. А чеченцы державшиеся родной земли вопреки всем войнам стали самым крупным северокавказким народом. О природе этого феномена, а по сути закономерности мы поговорим позже.

К концу Кавказской войны Кунта-Хаджи паломничал в Мекку. И то, что он увидел в мусульманских странах дало ему ясно понять насколько одиноки чеченцы в своих высоких устремления, насколько низко пал исламский мир и какими темпами растет в мире империализм. Все это утверждало его во мнении, что вопреки беспрецедентному героизму час победы чеченского народа был предписан Всевышним не его поколению.

Несмотря на то, что многие наши современники считают Кунта-Хаджи пацифистом и пораженцем, мне видится в его исторической личности несгибаемый оптимист. Он намного лучше других чеченских лидеров своего времени понимал реальную политическую ситуацию в мире и на Кавказе. Видя через призму своего социально-политического воззрения куда более, обзорной, чем у оппонентов всю трагичность и гибельность положения чеченского народа он все же не терял надежду на будущую победу своего народа, обрекаемого российской империей на физическую смерть.

Тот душевный настрой на грядущий реванш, который оставил народу Кунта-Хаджи спас его духовно и физически. Разнотолки всегда сопутствуют неординарным личностям. Некоторые последователи Кунта-Хаджи воспринимавшие его слова дословно и торопившие предреченные им события, дали почву для разнотолков вокруг его деятельности. После ареста Кунта-Хаджи народ собравшийся в Шали и требовавший его освобождения, был расстрелян солдатами из ружей и пушек. Рассвирепевшая безоружная толпа, среди которой были женщины и дети бросились с кинжалами на солдатские ряды. Это событие известно в истории как кровавый шалинский «Кинжальный бой».

И, тем не менее, главное свое предназначение шейх Кунта-Хаджи выполнил. Народ достойно прошел через муки царского и советского колониальных режимов.    

* * *

Прежде чем завершить краткий обзорный рассказ о том, чему учила история чеченцев, я думаю, необходимо немного забегая вперед высветить еще один часто звучащий в марионеточной прессе, а также среди чеченских обывателей риторический вопрос: «неужели не было иного, бескровного пути национального возрождения и восстановления исторической справедливости?»

Обычно этот вопрос сопровождается некоторыми сравнительными аналогиями с другими народами, пребывающими в составе империи под названием Российская федерация. При этом вывод один: «что вам мирно не сиделось, зачем полезли в драку с огромной Россией, все равно ее не победить». Уже восьмой год мужественные сыны чеченского народа противостоит всей мощи мировой державы, но угрюмы пессимисты, все не унимаются.

Свободолюбивые чеченцы стали примером для героев многих народов, но злорадствующих недругов у чеченцев больше. Чаще восторженных пожеланий удачи в справедливой борьбе видишь ухмылки довольных своим «благоразумием» рабов Белой империи. «Вы ничем не лучше нас! Что вы из себя возомнили? Решили с Россией потягаться? Да она если бы захотела в один день с вами бы расправилась! Американцы не стали бы так с вами церемонится, скажите спасибо России, что до сих пор вас окончательно не уничтожили под корню» – слышишь  нередко от некоторых возмущенных непокорством чеченцев представителей малых народов России.

«Зачем с русскими воевать, вы, что с ума сошли? Надо по-умному добиваться независимости. Поучитесь у татар. Разумнее поступать подобно татарам. А Россия сама развалится» - поучают представители бесплатно получивших суверенитет народов бывших союзных республик. И им начинает подпевать хор наших плакальщиков, - «мы несчастный народ, не сумели жить тихо по-человечески оказались глупее даже соседних ингушей и дагестанцев». Эти причитания традиционно заключают фразами, вроде «ма декъаза къам ду вай!» - «какая мы несчастная нация!»

Подобные вопли, злорадства и поучения приходилось слышать, наверное, каждому чеченцу, как в самой Чечне, так и за пределами своей многострадальной родины.

А может в чеченском менталитете действительно что-то не так, раз все об этом кричат? Может быть, действительно был другой, альтернативный путь развития чеченской нации? Неужели и впрямь погорячились? У нас ведь тоже был свой «шаймиев» – Докку Гапурович Завгаев. Причем, покруче своего татарского коллеги. Тот только особого автономного статуса добивался, а наш независимость провозгласил. Все мы знаем, что этот было сделано, под давлением разгоряченного народа, и он в последующем как Дудаев не отказался бы от подписания федеративного договора с Россией. Но все же, это факт! Это говорит о том, что чеченцы имели в меру амбициозного руководителя, который добивался бы у метрополии льгот для своего народа.  

Может быть, действительно поторопились, не дали человеку хорошее начинание завершить? Говорил ведь Докку: «Не торопитесь, мы только в начале пути». Понятно, что Горбачевский проект нового «Союзного договора» согласно которому, Советский Союз должен был превратиться в конфедеративное государство, где все субъекты бывшего СССР уравнивались в правах был провальным. К тому времени СССР фактически уже не существовал, он был только на бумагах. А три славянские республики, подписав Беловежский договор, лишь юридически оформили уже свершившийся развал Тюрьмы народов. Понятно, что в связи с этим провалилась и надежда коммунистического партийного функционера Доки Гапуровича на союзный статус Чечено-Ингушской республики, т.е. на собственное вассальное княжество.

Понятно, что даже полностью лояльного компартии чеченца допустили к главенству в республики чересчур поздно. Не успели чеченские компартийные прислуги московской партмафии, в отличие от партийных «элит» союзных республик стать хозяевами в родной Чечено-Ингушской республике до всесоюзного размежевания. Опоздали также с уровнем статуса до развала СССР. Хотя это было возможно. Ведь был когда-то огромный Казахстан автономной республикой, а кажется Каракалпакия, напротив республикой союзного значения, Крым в составе РСФСР и т.д. В общем, при удачных обстоятельствах может быть метаморфоза «Чечено-Ингушская ССР» и была бы возможна. Но чеченским подлизам Москвы все «портила» зловещая репутация непредсказуемого народа, которую создали ему в недавнем прошлом бяччи, имамы, абреки и т.д.

И, тем не менее, почему чеченцы не могли подобно всем другим народам российской федерации послушаться своего коммунистического руководителя Доку Гапуровича и пойти эволюционным путем развития? Кто в бывшем СССР лучше чеченцев мог знать, чем обернется очередное «самоуправство»? Зачем вновь нужно было бросаться в пучину «безумия» с неизбежным кровопролитием? Почему чеченцы на протяжении 300 лет упорно не меняют своего отношения к России, а Россия своего отношения к Чечне?

Человеку свойственно ожидать прямого ответа на вопрос, но жизнь часто не дает подобных однозначных ответов. Я лишь скажу, что лично меня, как и всех истинных чеченских патриотов, искренне радует то, что чеченцы находят в себе силы быть последовательными и стойкими на избранном их предками пути. Необходимо лишь отметить, что этот путь на всех перекрестах истории всегда нуждается в корректировках и это обязательное, к выполнению, условие. Иначе путь, по которому до сих пор идет наш народ, может оказаться мучительным путем к его погибели. Реагируя адекватно сложившейся обстановки не сворачивать с избранного курса, это значит планомерно и неустанно идти к намеченной цели. И это не то же самое что уперто биться головой об стенку, в чем обвиняют нас все поучители, нытики и зложелатели.

Россия же не изменить своего отношения к свободолюбивым чеченцам до тех пор, пока она как государство стоит на имперских началах. Так что чеченцам чтобы стать независимыми от империи просто необходимо оказаться орешком, который ей не по зубам. Иначе Россия никогда самостоятельно не откажется от претензий не на одну из завоеванных территорий.

Есть и другой путь, который избрали почти все завоеванные Россией народы. Это ждать развала империи. Бывшие советские республики уже добились выхода из советской тюрьмы народов подобным путем. Но этот путь верен только для многочисленных народов с исторически сложившимися крепкими государственными традициями. А для малых народов подобное решение все равно, что ждать собственной смерти. Как метко заметил один мой товарищ, пока толстый похудеет, тощий сдохнет. Хотя некоторым малым народам в истории удавалось, будучи пассивными, законсервироваться внутри империй на долгий срок до их распада в наше время всемирных информационных коммуникаций это вряд ли возможно.

В интеграционном пути развития татарского народа, которому он следует почти 500 лет и который, как считают его адепты, гипотетически должен привести бескровным путем к независимости экономически окрепший татарский народ не вижу ничего завидного. Никому не известно, какие народы доживут до развала Российской империи, и до какой степени неузнаваемости изменятся выжившие. Но лидеры татарских интегристов о независимости до развала империи и не задумываются.

Одним словом, я считаю, что чеченцы изначально избрали правильный путь вызывания изжоги у поглотившей их империи, чтобы она сама отторгла не перевариваемый продукт. Причем в этой борьбе чеченский народ сам вырабатываем иммунитет, который позволяет ему сохранять свой особый этнический облик. Нам стоит опасаться лишь того, чтобы мы, упав духом, не свернули с этого пути. Силы уходят и приходят, поражения сменяются победой. Залог нашего успеха в постоянстве наших устремлений независимо от нашего состояния.

Думаю, я уже ответил на вопрос, прозвучавший в начале этого раздела книги и порожденный обыкновенной слабостью и неустойчивостью человеческой натуры. И все же в следующих разделах, продолжая рассказ об исторических уроках советского и постсоветского периодов, освоенных чеченским народом я надеюсь, читатель получит более развернутый ответ на этот вопрос.

(продолжение следует)