Путин угрожает, но теперь он действительно боится

Андре Глюксманн, CORRIERE DELLA SERA,
перевод - Inopressa, 08.07.07г.

Некоторые эксперты, между тем, задаются вопросом, не наблюдаем ли мы снова драматические колебания, которыми характеризировались отношения между Москвой и Вашингтоном в приснопамятные времена холодной войны. Но нет: российские капиталы растут в западных банках, дети элиты обучаются в англо-саксонских школах для богатых; средний класс Москвы и Петербурга поглощен потребительским бумом, как европейцы и американцы, а молодежь встает в очередь у ресторанов McDonald's. Эпоха двух блоков, разделенных железным занавесом, закончилась!

Однако не следует сводить периодически повторяющуюся напряженность в российско-атлантических отношениях к коротким периодам непонимания, свидетельствующим о том, что еще не определен кодекс поведения. Многочисленные комментаторы довольствуются каждодневным наблюдением за опасными моментами нестабильных отношений. В качестве примера можно привести импровизированную инициативу в связи с американским "противоракетным щитом", который должен быть размещен в Чехии и Польше, но, видимо, встревожил или унизил великого восточного соседа, или неожиданное головокружительное повышение цены на энергоносители. Такие объяснения нельзя назвать вдумчивыми. Если по ним судить, то Путин – реактивный, подверженный влиянию событий и настроения, непостоянный и переменчивый. Как если бы наш человек, действующий на международной арене, не занимался выработкой последовательной линии, основывающейся на глубоких и неизменных убеждениях. Сергей Лавров, его министр иностранных дел, выразил следующей формулой космические амбиции Путина: "Ни одна важная международная проблема не может быть решена без или против России".

Подросток, который мечтал работать в КГБ, обученный охоте на диссидентов, глава ФСБ, неожиданно назначенный премьер-министром, а потом и президентом Всея Руси, неизвестный Путин обеспечил себе репутацию сильного человека, начав вторую войну в Чечне. В то время как его армия ровняла с землей Грозный, господа Буш и Блэр, которых быстро догнали и перегнали Шредер, Ширак и Берлускони, пели хвалу "хорошему парню", "истинному демократу", который уже восседал в "большой восьмерке".

Некоторые прозорливые умы, и среди них вечные диссиденты Сергей Ковалев, Елена Боннэр-Сахарова и ее подруга, позднее убитая, Анна Политковская, предсказывали, что убийство мирных чеченских граждан – это только начало, что за этим последует ограничение общественных свобод и восстановление контроля над СМИ, как кульминация выстраивания "вертикали власти" Кремлем, оккупированным клонами из КГБ. Я горжусь тем, что вхожу в число тех вестников беды, которые с самого начала оспаривали заявления о том, что "демократизация" России является неизбежной и неуклонной. На деле победу одержали автократия, безальтернативная власть руководящей группы, состоящей в основном из суперполицейских и спекулянтов на побегушках. Очень скоро возникло впечатление, что российское население вновь обрело рабские привычки, характерные для периода коммунизма и царизма: лучше держать рот на замке и льстить маленьким отцам из Кремля. Очень скоро строптивцы поняли, что значит слишком любить свободу.

Слепота западных элит непростительна. "Чекист однажды, чекист навсегда", – любит с гордостью повторять хозяин Кремля. Не надо строить иллюзий, никакого покаяния, речь идет о заслугах, которыми он гордится, вместе с Большим крестом почетного легиона, который Ширак прикрепил ему на грудь. Владимир Путин никогда не скрывал своего преклонения перед великим примером, которым стал для него Дзержинский, основатель ЧК (позднее ГПУ, НКВД, КГБ), иными словами, шеф советского гестапо, который руководил ГУЛАГом и погубил миллионы невинных людей.

Столь же очевидно, как этот "патриот" выдает имперскую идею за восстановление величия России. Вернув знаменитую музыку советского гимна, он использует царские символы и ортодоксальность, чтобы культивировать нездоровую ностальгию. Только наивный человек удивляется словам Путина, что 1991 год является годом "самой крупной геополитической катастрофы ХХ века", – не Освенцим, не Хиросима, не Первая и не Вторая мировая война, а распад Советского Союза в результате деятельности Бориса Ельцина! "Великий план" нынешнего хозяина России полностью соответствует этому заявлению. Насколько это возможно, Путин хочет восстановить гегемонию Москвы над своими "самыми близкими соседями", обрести влияние на бывшие республики-вассалы Центральной Европы и нейтрализовать Западную Европу.

Методы запугивания, унаследованные от времен холодной войны (ядерный шантаж в отношении европейских городов), сопровождаются такими небывалыми приемами, как экономическое удушение Грузии, Польши или балтийских стран, угрозы прекратить поставки энергетического сырья и попытка зажать в тиски "Россия – Алжир – арабские страны" европейский континент. Кроме этого, из-за наличия новых финансовых ресурсов возникло желание добиться контроля над важнейшими секторами экономики (атаки на Arcilor или Eads), а также серой зоной международной коррупции и мафии. К другим методам давления относится продажа оружия для неограниченного оснащения всех возмутителей спокойствия на планете, от Уго Чавеса до Ирана и наркомарксистов Латинской Америки.

Однако сильный человек России – всего лишь колосс на глиняных ногах. Он не упускает ни одной возможности, чтобы поставить в трудное положение европейцев и американцев (в Косово, в Ираке), но постоянные смены настроения и желание нанести вред не могут скрыть его страшной тревоги. Во время "оранжевой революции" в Киеве Путин неожиданно понял, что не сегодня, так завтра четверть населения, фактически подчинявшегося его диктату (для него украинцы те же русские), может неожиданно выйти из-под его влияния. То же самое можно сказать о Грузии с ее "революцией роз". Путин почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, и с тех пор делает все возможное, чтобы восстановить свою власть над бывшей империей Советов. Он ничего не добился, а нестабильность сохраняется. Новая агрессивность Кремля рождается из страха. Восстановление контроля и запрет на НПО, запугивание террористической угрозой в СМИ, угрозы в адрес защитников прав человека, убийства журналистов или перебежчиков КГБ, которые могли бы "заговорить", и продолжающиеся репрессии на Кавказе свидетельствуют о его тревоге.

Но ни танки (Берлин 1953 года, Будапешт 1956 года, Прага 1968 года), ни секретные службы (Варшава, 1981 год) не помешали падению Берлинской стены в 1989. Два месяца "оранжевой революции" стали для забывчивого Путина отрезвляющей вакциной. Отсюда и его стремление помешать любым проявлениям свободомыслия, подавить в зародыше любые протесты, пусть даже мирные. Трудно выдавать Гарри Каспарова, чемпиона мира по шахматам, за "террориста". Отсюда и его параноидальное стремление изо дня в день разоблачать "заговоры" западных стран, один абсурднее другого. Кто поверит в то, что разведка может ликвидировать в самом центре Лондона одного из своих агентов при помощи полония-210? Неважно, эта неправдоподобная ложь лишь для внутреннего использования. 70 лет коммунизма научили народ, что иностранец – враг, СССР, а сегодня Россия – "осажденные крепости". Настал момент, чтобы демократические страны прекратили проявлять безразличие к ухудшению состояния российских дел. В свое время Запад сумел добиться подписания Брежневым Хельсинкских соглашений, и они оказали помощь свободомыслящим умам России.

Безусловно, мы нуждаемся в российском газе, но нефтяной царь нуждается в нас, чтобы сохранить собственные блага и стабилизировать свое общество. Нам предстоит помешать тому, чтобы он построил у наших дверей державу, которую не сможет контролировать даже он сам. Свобода слова и права человека в России – это не только моральные и гуманитарные требования. Сегодня они стали условиями нашей безопасности в этом хаотическом мире.