Полный контроль

Prima-News, 27.04.07г.

Идея контролировать тюрьмы и лагеря силами общественных организаций родилась не сегодня. Еще в 2000 году группа депутатов внесла в Госдуму законопроект «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии общественных объединений их деятельности».

То была совсем другая дума, совсем другая эпоха – среди депутатов инициаторов законопроекта был даже бывший политзаключенный Сергей Адамович Ковалев. Через три года дума приняла законопроект в первом чтении, и снова положила его пылиться на полках, а для внесения в него поправок ко второму чтению достала только в марте этого года.

Идея законопроекта состоит в том, чтобы представители общественных наблюдательных комиссий могли беспрепятственно посещать места принудительного содержания и выявлять, таким образом, многочисленные нарушения закона, о которых постоянно говорят правозащитники.

Общественным контролером мог бы быть любой гражданин РФ, достигшей 25 лет, не имеющий непогашенной судимости и не лишенный гражданской дееспособности. Членами общественных наблюдательных комиссий не могли быть судьи, адвокаты, сотрудники органов внутренних дел, уголовно-исполнительной системы, прокуратуры и юстиции, органов ФСБ, федеральных органов налоговой полиции, военнослужащие. И все же, как ни либерален был 2000-й год по сравнению с годом нынешним, а кандидатуры членов наблюдательной комиссии предлагалось утверждать Уполномоченному по правам человека в РФ.

Законопроект предполагал, что общественные контролеры «вправе по собственной инициативе посещать камеры, карцеры, стационарные отделения, прогулочные дворики, библиотеки, столовые и иные помещения мест содержания под стражей, штрафные и дисциплинарные изоляторы, одиночные камеры, помещения для обеспечения безопасности осужденных и иные помещения учреждений уголовно-исполнительной системы, за исключением охранных объектов и сооружений, на посещение которых необходимо согласие начальников соответствующих мест содержания под стражей и учреждений уголовно-исполнительной системы». Общественным контролерам разрешалось бы беседовать с задержанными и осужденными. Правда, только в таких условиях, когда представитель администрации соответствующего учреждения может видеть беседующих, но не слышать их. Вполне разумная норма, если учесть обычное нежелание арестантов жаловаться на администрацию в ее присутствии.

Увы, даже в первоначальном варианте законопроекта учтено было не все. В исчерпывающем перечне мест принудительного содержания было все - от КПЗ до колоний, но почему-то не оказалось спецприемников-распределителей для лиц, ожидающих депортации. Возможно, в те годы это было не так актуально, но недавние массовые депортации грузин показали, что общественный контроль над этими местами не был бы лишним. Обошли своим вниманием законодатели и места принудительного лечения душевнобольных. Между тем, произвол в отношении этих заключенных, формально освобожденных от уголовного наказания, по своей массовости и дикости не идет ни в какое сравнение с произволом в лагерях и тюрьмах.

За 6 лет жизни законопроекта наша страна сильно изменилась, а вместе с ней менялся и сам законопроект. Внесенные (но пока еще не принятые) поправки, сводят эффективность общественных проверок практически до нуля, но зато абсолютно соответствуют идее властной вертикали с управляемыми оттуда общественными инициативами.

Законопроект, подготовленный ко второму чтению, устанавливает, что общественные контролеры могут посещать пенитенциарные учреждения в соответствии с тем порядком, который определяют соответствующие органы федеральной власти. Возможность проходить в тюремные заведения без специального разрешения и предварительного уведомления в значительной мере теряет смысл, если администрация установит, скажем, специальный график посещений. Например, в тюремные камеры – с 10 утра до 6 вечера, а в карцеры и штрафные изоляторы – только по четным дням. Что там будет твориться ночами или по нечетным дням, общественные контролеры никогда не увидят. Или, допустим, установят, что общественные контролеры должны подвергаться пристрастному личному досмотру с заглядыванием в горло и другие малодоступные места (а именно так часто и досматривают приезжающих на свидания к заключенным их родных). Или же запретят заключенным приносить на беседу с общественными контролерами свои записи и копии заявлений. Какой именно порядок может установить тюремное начальство для посещений контролирующих их общественных организаций, сейчас даже трудно предположить. Вообще, есть нечто странное в том, что контролируемая организация сама устанавливает порядок работы для контролеров.

Однако попытки выхолостить законопроект этими поправками не ограничились. ГПУ президента РФ (Государственно-правовое управление) в своем письме в Госдуму от 16 марта этого года предлагает подчинить деятельность наблюдательных комиссий не только Уполномоченному по правам человека, но также еще и Общественной палате РФ. Что получится из наблюдательных комиссий, членов которой утверждает Уполномоченный, а сами они при этом имеют статус комиссий Общественной палаты, трудно вообразить. Ясно одно: все ведется к тому, чтобы независимость наблюдательных комиссий была максимально ограничена.

Помимо этого, ГПУ президента РФ предлагает «дополнительно проработать» порядок отбора общественных организаций для последующего включения их представителей в наблюдательные комиссии и увязать это с соблюдением общественными организациями законодательства РФ и собственных уставных целей.

3 апреля Уполномоченный по правам человека Владимир Лукин на встрече с президентом Путиным коснулся подготовки ко второму чтению этого закона: «… У меня есть опасения, что между первым и вторым чтениями этот закон будет изменен таким образом, что он превратится в некоторую потемкинскую деревню».

Эти опасения разделяют и многие российские правозащитники. Еще немного и наблюдательные комиссии перестанут быть общественными, как это задумывалось в 2000 году. Свои мандаты комиссии будут получать от Уполномоченного по правам человека; планы своей деятельности на ближайшие три месяца они должны согласовывать с прокуратурой; посещать пенитенциарные учреждения будут по тому порядку, который эти учреждения сами для себя установят.

В следственном изоляторе на улице Матросская тишина в Москве в камерах висит напоминание для заключенных – куда можно обращаться в случае нарушения их прав. Всего четыре «правозащитных» организации: УФСИН, Уполномоченный, прокуратура и суд. Чтобы добавить туда пятым пунктом наблюдательные комиссии, над законопроектом «Об общественном контроле…» осталось поработать совсем немного.

Опубликовано также в «Новой газете» 26.04.2007 г.