Бейбулат Таймиев – воин и дипломат

CHECHENPRESS, Отдел публикаций и СМИ, 05.01.06г.

(Продолжение, начало здесь)

Выдающийся политик и стратег Бейбулат Таймиев, обладавший тонким политическим чутьем, понимал, что уступки российского правительства связаны с осложнением международного положения России. Это – продолжавшиеся войны с Ираном и Турцией, и, главное, более опасное для России – надвигавшаяся война с Французской империей. В связи с этим, по прогнозам Бейбулата, здесь, на Кавказе, ожидалось некоторое ослабление российских позиций. Однако попытки Бейбулата Таймиева убедить чеченских руководителей, предпринять, используя благоприятный момент, серьезные действия для отброса противника с оккупированных территорий, успеха не имели: его сторонники в Мехк-Кхел остались в меньшинстве.

Чечня в ущерб своим интересам заключила мирные соглашения с Россией.

Однако Бейбулат был человеком неуемной энергии, инициативный, решительный и твердый. Он, не считаясь с трудностями, шел к намеченной цели.

Слава и уважение, приобретенные Бейбулатом Таймиевым за предыдущее десятилетие, сделавшие его крупнейшим военачальником и дипломатом, могла бы удовлетворить честолюбие заурядного деятеля. Но это было не в его характере – почивать на лаврах после достигнутого возвышения.

Жизнь Бейбулата была посвящена чеченскому народу, своей стране и ее независимости, и это обусловило его дальнейшую судьбу. Ведь достоинство каждого дела, как говорили в древности, состоит в том, чтобы оно было доведено до конца.

В ходе войн первого десятилетия XIX века Бейбулат, как молодой полководец, нашел методы, определившие дальнейшее развитие его военного искусства. Этому развитию способствовало его участие в непрерывных военных действиях, многообразие используемой им тактики и, самое главное, – подчиненность применяемых им военных и дипломатических методов главной стратегической цели: освобождению страны от российских оккупантов.

Писатель, историк, профессор П.А.Павленко, считал Бейбулата Таймиева выдающимся военачальником, особенно ценящего достижения по кавалерийской части. Он же назвал Бейбулата «бессмертным мастером кавалерии».

Уникально развитие чеченской кавалерии, являвшейся, бесспорно, самой лучшей в мире. Своими действиями и достижениями она превзошла все кавалерии остальных стран – и древних, и современных, что подтверждалось на протяжении многих веков и окончательно XVI-XIX веках, в период русско-кавказской войн.

Коротко формулируя, можно сказать: чеченская конница могла успешно и с большим воинским искусством сражаться в поле, а также в лесной и горной местности, легко преодолевая естественные препятствия, водные преграды, лесные массивы, горные хребты. Ее лучшими качествами являлись стремительность, выносливость и изумительная маневренность. В своем проявлении эти многие другие боевые качества чеченской кавалерии были результатом превосходной выучки как отдельных всадников, так и целых соединений.

Суточный переход чеченской кавалерии, при сохранении боеспособности, достигал 300 верст. Но и это нельзя считать пределом возможностей и выносливости, так как ограниченная территория региона, тесное расположение войск, укреплений и крепостей противника делали излишним полное проявление всех ее способностей.

Известный французский писатель А.Дюма-отец, посетивший Чечню в 1858 году, отмечал:

«…Чеченцы – великолепные наездники – могут преодолеть всего лишь за одну ночь сто двадцать, сто тридцать или даже сто пятьдесят верст. Их кони, не сбавляя шагу – всегда галопом, – штурмуют такие склоны, где, казалось бы, не пройти и пешему. Горец, едущий верхом, никогда не смотрит на дорогу перед собой: если на пути лежит расщелина, которую не решается преодолеть сходу его конь, чеченец закутывает голову скакуна буркой и, доверив себя Всевышнему, заставляет иноходца перепрыгивать через пропасти глубиной до двадцати футов».

Вооружение всадника-чеченца было подобрано таким образом, что ему было удобно сражаться как на коне, так и в пешем порядке. Чеченская конница с одинаковым успехом могла применяться в сражении и как пехота. Именно чеченцы впервые в истории создали новые виды войск – горную кавалерию и горную артиллерию на конной тяге.

Большое внимание, уделяемое кавалерии («дошлой»), не означает отставание от нее чеченской пехоты («гIашлой»). В этой части чеченцам принадлежит заслуга в применении в XVIII-XIX веках ряда новшеств, которые, по сути, намного опередили развитие военного искусства того времени. Обычно пехота во всех современных Бейбулату армиях в несколько раз преобладала своей численностью над конницей. Однако в Чечне, где людские ресурсы были ограничены и не позволяли выставлять крупные соединения пехотных сил, для пеших бойцов нашли несравненно более эффективное применение: они составляли отряды стрелков-снайперов («иччархой»), которые во время сражения в буквальном смысле выкашивали колонны противника, наводя на него панику. В то же время, при необходимости всадники могли спешиваться и вести бой как пехотинцы.   

В основном пехота в Чечне применялась в оборонительных боях, военных действиях в лесной обстановке, осаде и штурме крепостей, в отдельных случаях при крупных наступлениях и походах чеченской армии.

Необходимо сказать несколько слов о вооружении чеченских воинов того времени. Каждый кавалерист имел ружье («мажар» или «топ»), два пистолета («тапч»), шашку («тур») и боевой кинжал («шаьлт»), достигавший метра длины и поэтому являвшийся фактически мечом. При широком знакомстве с образцами вооружений, распространенных в то время на Кавказе, в Европе и Азии, чеченцы отдавали предпочтение своим национальным образцам: «нохчи топ» («чеченское ружье»), «нохчи тапч» («чеченский пистолет»), «терс-маймал» («ревущая обезьяна») и «борз» («волк») – отличного качества шашки, которые по своим качествам намного превосходили аналогичное вооружение русских кавалеристов. Пешие стрелки использовали тот же самый набор вооружения, кроме шашек. 

По чеченской воинской этике колющие удары шашкой или кинжалом считались для бойца позорными, и даже бытовало выражение «шаьлт Iоттан къут» («ублюдок, кольнувший кинжалом»). Дозволялось наносить только рубящие удары. Поэтому чеченские кинжалы и шашки долгое время производились с затупленными и округлыми остриями. Однако именно в эпоху Бейбулата Таймиева, из-за необходимости противопоставить штыкам русских солдат такое же эффективное оружие в рукопашных схватках, моральный запрет на колющие удары был снят, и холодное оружие стало заостряться. Народная память донесла до нас упоминание о виртуозах-фехтовальщиках, которые в бою использовали по две шашки, нанося ими удары с невероятной скоростью. Их приемы боя назывались «вращением мельницы» («хьер хьовзор»). При атаке каждый чеченец с близкого расстояния производил в ряды противника по три выстрела из ружья и пистолетов, а затем выхватывал шашку и начинал рукопашный бой.

По некоторым сведениям, потенциальные мобилизационные ресурсы чеченского народа в то время исчислялось способностью выставлять единовременно более 15 тысяч вооруженных человек, «но это при условии всеобщей мобилизации, невозможной в то время». Вооруженные формирования чеченцев под руководством Бейбулата Таймиева, в разное время колебалось в пределах 3-5 тысяч человек.

Бейбулат Таймиев обогатил военное искусство того времени: усовершенствовал действия кавалерии и тактические комбинации. С необычайной подвижностью конные отряды чеченцев маневрировали перед фронтом противника, заскакивая ему на фланги и в тыл. Конники то размыкаясь, то собираясь в группы обстреливали и налетали на противника, грозя то в одном, то в другом местах. При необходимости всадники обращались в притворное бегство, заманивая врага  в засаду. Все эти действия морально и физически изматывали и расстраивали войска противника. Бейбулат придавал огромное значение моральному и психологическому фактору, так как деморализация противника позволяла ему без излишних потерь добиваться успеха.

О психологическом воздействии чеченцев на врага писал русский исследователь Кавказа Г.Н.Прозрителев:

«Во время борьбы горская конница, после залпа, бешено устремлялась на противника и каждый воин, держа обнаженную шашку в правой руке и в левой повод лошади, стискивал кинжал зубами за рукоятку. Очевидцы говорили, что такой налет сопровождался еще особым гиканьем, был ужасен и бывали случаи, что молодые войска при подобном наступлении бросались в паническое бегство».   

Продолжая тему психологического воздействия чеченских бойцов на противника, нужно отметить категорию воинов, напоминавших скандинавских берсерков, которые в бою впадали в состояние «тIеман шовкъ» («военное исступление») и производили особенно устрашающее воздействие на русских солдат. Вот как описывал воинственный нрав чеченцев итальянский генерал на русской службе Дель-Поццо:

«Дерзкие при наступлении, чеченцы бывали еще отважнее при преследовании. Сотни шашек и кинжалов мгновенно вырастали как из-под земли, и чеченцы с гиком кидались в середину колонны русских. Начиналась ужасная резня, потому что чеченцы проворны и беспощадны как тигры. Кровь опьяняла их, омрачала рассудок, глаза их загорались фосфорическим блеском, движения становились еще более ловкими и быстрыми, из гортани вылетали звуки, напоминающие скорее рычание тигра, чем голос человека».

Бейбулат Таймиев, вероятно, единственный в мире полководец, столь часто употреблявший кавалерию против военно-инженерных укреплений и крепостей противника. Блестящие атаки крепостей Амии-Аджи-юрт (1821), Грозная (1825), стремительный бросок к укреплению Злобный окоп (1825) останутся в истории образцом не только невиданной дерзости, но и выдающегося военного явления.

Приблизительно в середине 2-го десятилетия XIX века, Бейбулат Таймиев был избран главой Чечни, Председателем Мехк-Кхел (высший государственный орган управления страны).

Бейбулат возглавил страну в самое сложное для нее время, когда внешняя угроза все сильнее сжимала блокадное кольцо вокруг ее границ, часть территорий находилась под российской оккупацией, а внутри отсутствовала сильная исполнительная власть, основанная на строгой соподчиненности в исполнении приказов и указов. Наблюдалось также падение духовно-нравственного состояния населения, целые поколения которого не знали и не видели ничего, кроме бесконечных войн с российскими оккупантами.

Положение усугублялось упорной политической борьбой различных партий в Чечне, добивавшихся преобладания своих взглядов на внешнюю и внутреннюю политику страны, что ослабляло единое сопротивление агрессору и дезориентировало народ. Многовековой строгий демократический уклад жизни чеченцев под целенаправленным воздействием российской имперской политики, потратившей на это много времени, сил и средств, терял свои национальные особенности, подрывались многие нравственные и моральные устои.

В условиях, когда страна подвергалась суровым испытаниям, и внешний враг осуществлял на территорию Чечни многочисленные вторжения, всякое нарушение долга, пассивность, проявление беспечности, пренебрежение к дисциплине, тем более прямая измена, должны были строго наказываться. Однако Чечня в начале XIX века явно отличалась от Чечни предыдущих веков, – эпохи суровости и строгости нравов.

А.Х.Мусраилов, альманах «Чеченец» №4(019), 1998 год

(Продолжение следует)