ФСБ, психиатры и правда о войне в Чечне

Иван Смирнов, Краснодар, для CHECHENPRESS, 16.11.06г.

1.

16 ноября 2001 года следователь краснодарской городской прокуратуры и сотрудник ФСБ доставили в Краснодарскую краевую клиническую психиатрическую больницу для «стационарной экспертизы» 29-летнего активиста правозащитного и антивоенного движения Евгения Новожилова. Когда за спиной Евгения защелкнулся замок решетки, он не знал, выйдет ли вообще когда-нибудь на свободу...

Эта история началась в феврале 1999 года. 26-летний исследователь Чечни, член «Amnesty International» и шведского культурного общества «Sverigekontakt» Евгений Новожилов устал от лживой и злобной российской пропаганды о первой русско-чеченской войне. Он собрал массу информации не только о войне, но и о чеченской культуре. Но в
ультранационалистическом Краснодаре – гибриде нацистской Германии 1939 года и современного Китая, городе, которому совершенно незнакома независимая журналистика, – у Евгения не было никаких шансов опубликовать свой материал. Поэтому он пошел на хитрость.

Он позвонил в одну из крупнейших городских газет – «Краснодарские известия» – и сказал, что воевал на чеченской стороне. Корреспондентка «КИ» Валентина Каюк поверила ему и взяла у него интервью. Евгений использовал в своем рассказе репортажи корреспондента Радио Свобода Андрея Бабицкого. Все, что Евгений рассказал, было правдой. За исключением одной детали – сам он в Чечне никогда не был. Он также пытался рассказать о богатой чеченской культуре – но в статье, которая была опубликована 20 марта 1999 года под пропагандистским заголовком «Людоед с людоедского острова», речь шла в основном о войне. Статья была снабжена «комментарием» генерала Пуликовского, в то время работавшего в краснодарской мэрии.

В августе 1999 года чеченские моджахеды совершили поход в Дагестан. В сентябре стало ясно, что началась вторая русско-чеченская война. Краснодарская ФСБ вспомнила, что у нее в городе живет бывший чеченский «боевик», и установила за ним слежку. «Вычислить» Евгения им было проще простого: Валентина Каюк знала номер его домашнего телефона; описание внешности в своей статье она дала непозволительно подробное – такое, что трудно было обознаться; Евгений к тому же был знаком с представителем ЧРИ в Краснодарском крае и Республике Адыгея Саидом Даурбековым и многократно посещал чеченское представительство вплоть до его закрытия в ноябре 1999 года.

В январе 2000 года домой к Евгению явились участковый милиционер и эфэсбэшник под предлогом «проверки паспортного режима». Они конфисковали паспорт и предписали явиться в опорный пункт милиции. В опорном пункте его ждали полдесятка сотрудников ФСБ. Евгений подвергся допросу с применением «детектора лжи». Было установлено, что в Чечне он не был и даже никогда не пользовался огнестрельным оружием. Эфэсбэшники поняли, что история его пребывания в Чечне, напечатанная в газете, была вымыслом. Но наблюдение они все равно продолжили. Слежка продолжалась более полутора лет.

Евгений писал письма за границу, звонил в зарубежные организации, пытаясь привлечь внимание к российской «контртеррористической» кампании террора в Чечне. ФСБ прослушивала его телефон и читала его письма. Деятельность Евгения этой организации, мягко выражаясь, очень не нравилась. Да еще генералу Пуликовскому не давало покоя то, как он опростоволосился, приняв вымышленного «боевика» за настоящего. Генерал требовал «наказать наглеца».

Вот цитата из постановления о разрешении на проведение оперативно-розыскных мероприятий от 21 марта 2001 года:

«... по оперативным данным УФСБ России по Краснодарскому краю, гражданин России Новожилов Евгений Владимирович... оказывает помощь иностранным организациям и их представителям в проведении враждебной деятельности против России на стороне незаконных вооруженных формирований Чечни.

С учетом того, что деятельность Новожилова Е.В. содержит признаки состава преступления, предусмотренного ст. 275 УК РФ ("Государственная измена"), относящейся к компетенции органов ФСБ... ставится вопрос о проведении оперативно-розыскных мероприятий...»

В «справке-меморандуме по результатам оперативно-розыскной деятельности» зам. начальника службы ЗКСиБТ УФСБ РФ по Краснодарскому краю полковник О.В. Селезнев писал о Евгении Новожилове:

«... Государственный строй и конституционное устройство России его не удовлетворяют в принципе, в связи с чем он считает Россию "фашистским" государством. О русском народе говорит как о кровожадной, полной ненависти нации, испытывающей патологическую потребность убивать и насиловать.

... он настроен прочеченски, относит себя к последователям ислама и придерживается идеям одного из самых радикальных чеченских тейпов "суфизма" (так в тексте. – Авт.). Более того, он разделяет позицию боевиков по оказанию сопротивления Федеральным силам и готов им всячески помогать.

... Новожилов Е.В. ведет целенаправленное формирование угроз России в политической сфере... Руководители отдельных зарубежных организаций выражают Новожилову благодарность за оказанную помощь в сборе тенденционных (так в тексте. – Авт.) сведений о якобы имеющих место нарушениях прав человека в Чечне, которые в последующем используются для нанесения ущерба национальным интересам России...».

2 октября 2001 года зам. прокурора г. Краснодара А.В. Кругликов направил председателю Октябрьского суда г. Краснодара Н.Л. Дворникову ходатайство:

«Прошу Вас назначить проведение судебно-психиатрической экспертизы в отношении Новожилова Е.В. для определения его психического состояния, так как своим неадекватным поступком и отношением к происходящему Новожилов вызывает напряженность в обществе...».

Зам. председателя Октябрьского районного суда Г.Ф. Байрак вернул в городскую прокуратуру данное ходатайство, не найдя достаточно законных оснований для его удовлетворения.

2.

3 октября 2001 года Евгений Новожилов, будучи в удрученном состоянии, в телефонном разговоре со своей знакомой из Анапы Викторией Подлозней сказал следующее: «...такое желание – взять какой-нибудь угнать "Боинг", ну, Ил-86 тоже подойдет, и в какой-нибудь небоскреб шарахнуться». Подлозняя восприняла это высказывание адекватно – как литературную метафору для выражения эмоционального состояния. Но краснодарские ФСБ и прокуратура любую метафору превратят в преступление, если им это очень нужно. Тогда как раз было позарез как нужно.

25 октября 2001 года прокуратура г. Краснодара возбудила против Евгения Новожилова уголовное дело № 24940 по ст. 207 УК РФ «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма». Не было пострадавших, не было нанесенного ущерба – и на одной метафоре сшито «дело»...

Следователь городской прокуратуры младший советник юстиции Константин Леснов сфабриковал протокол несуществовавшего допроса матери Евгения Новожилова, в котором квадратным языком ефрейтора ФСБ утверждалось, что у Евгения якобы были «проблемы с психикой», что он якобы два раза пытался покончить с собой. Ни на каком допросе ни в какой прокуратуре мать Евгения никогда не была.

16 ноября 2001 года Евгений Новожилов явился по повестке в городскую прокуратуру, где ему было предъявлено обвинение. Здесь следователь К.С. Леснов совершил еще один подлог. В показанной Евгению «фабуле обвинения» говорилось, что о «проблемах с психикой» и «попытках самоубийства» рассказала Виктория Подлозняя. Подлозняя по просьбе ФСБ упомянула «серьезные проблемы с психическим состоянием». (За несколько месяцев до «рокового» телефонного разговора она призналась Евгению, что торговую фирму, в которой она работает, «крышует» анапская ФСБ. Так что ее, в принципе, могли попросить сказать что угодно...) Но о «попытках самоубийства» в протоколе ее допроса, который Евгению, конечно, не дали прочитать, нет ни одного слова.

В тот же день Евгений Новожилов был доставлен в 3-е («экспертное») отделение краевой психбольницы. Психиатрам была передана толстая папка с «антироссийскими» высказываниями Евгения и со статьей из «Краснодарских известий».

Краснодарские врачи рассказывают, что главный врач краевой психушки Виктор Косенко был большим другом полковника Буданова. Того самого. У Косенко 2 сына – оба учились в краснодарском ракетном училище. Одного из них по завершении учебы отправили в Чечню. Буданов посодействовал, чтобы его перевели в другое – спокойное место. В заведении друга Буданова «диагноз» Евгения был предрешен.

64-летняя мать Евгения была в полном отчаянии и не знала, что делать. Денег не было – следовательно, не было и адвоката. Один из руководителей московского «Мемориала» Татьяна Касаткина порекомендовала краснодарского «мемориальца» и «правозащитника»
Евгения Гайдаша. Но этот «правозащитник» отказался что-либо делать бесплатно. Поддерживавший Евгения Новожилова лидер краснодарских анархистов Дмитрий Рябинин, который знал о том, что Евгений 16 ноября домой не вернется, струсил и затих. Только почти через полтора месяца он прислал к матери Евгения «гонца», чтобы спросить, что же случилось. А случилось много чего. 4 декабря 2001 года комиссия «экспертов-психиатров» в составе председателя комиссии А.И. Наджарьян, глав. врача 3-го отделения А.В. Колесниковой и «лечащего врача» В.А. Ворониной признала Евгения Новожилова невменяемым. Диагноз классический диссидентский – «шизофрения».

Валентина Воронина не была простым «лечащим врачом». Еще в 80-е годы она «лечила» в краснодарской городской психбольнице (КГПБ) диссидентов от их «болезненного» антисоветизма.

18 января 2002 года Советский районный суд г. Краснодара вынес определение, в котором предписывал Евгению Новожилову «принудительное лечение в психиатрической больнице общего типа». Адвоката на заседании не было. В определение суда и в протокол вписали некоего казенного адвоката Щебетеева, которого никто в глаза не видел. Никто не знал даже его инициалов – написали просто «Щебетеев». Судья Е.Б. Овдиенко (председатель Советского районного суда) сфабриковал протокол судебного заседания. В него почти слово в слово переписали придуманные эфэсбэшным унтер-офицером «показания» из фальшивого «протокола допроса» матери Евгения о «проблемах с психикой» и «попытках самоубийства». Несчастную пожилую женщину обманули еще раз. Протокол судебного заседания ей никто не показывал, и определение суда ей отказывались давать под разными надуманными предлогами целую неделю – пока не истечет срок обжалования. Когда мать Евгения наконец-то получила определение суда и прочитала вложенную в ее уста подонками от российского «правосудия» грязную ложь о ее сыне, бедной женщине стало плохо с сердцем.

В январе «проснулись» краснодарские анархисты и стали распространять сведения о «деле Новожилова». До «либеральных правозащитников» невозможно было достучаться. Обращались к Анне Политковской из «Новой газеты». Политковская не ответила. Молчала и хваленая «Amnesty International». Первым крупным сайтом, написавшим о «деле Новожилова», был «Кавказ-Центр». Информацию для «Кавказ-Центра» предоставил Борис Стомахин.

В марте удалось «протолкнуть» материал   в «Новой газете». Перепечатка статьи из «Новой газеты» появилась на сайте «Чеченпресс».

С 5 февраля 2002 года Евгений находился в краснодарской городской психиатрической больнице. Врачи в этом заведении не захотели стать палачами и сильно засомневались в правоте своих коллег из краевой психушки. 24 апреля 2002 года комиссия психиатров городской психбольницы постановила, что Евгений Новожилов в стационарном лечении не нуждается, и направила в суд ходатайство о его выписке (освобождении). Суд пытался затянуть дело. Мать Евгения устроила чуть ли не осаду суда. После казавшейся бесконечной нервотрепки она сумела-таки освободить сына – он вышел на свободу 1 июля 2002 года.