Маршалл Голдман удивился…

Саламу Талхигов, CHECHENPRESS, 23.10.06г.

Те, кому довелось сдавать в советских вузах экзамены и зачеты по марксизму-ленинизму помнят: классики, будучи непреклонными материалистами, отстаивали свой главный философский постулат, гласящий, что бытие определяет сознание. И приводили пример: экономика, а точнее экономические отношения, есть то, что определяет общественные отношения, социальное устройство. И, соответственно, определяет общественное сознание. Их антагонисты, являясь дремучими идеалистами, утверждали, что, наоборот, сознание определяет бытие. И тоже приводили пример, показывающий первичность сознания: Божественный промысел определил и предопределил бытие. Но поскольку марксисты-материалисты верили не в Бога, а в Дарвина, их этот довод нисколько не убеждал и они продолжали настаивать на своем: бытие определяет сознание – и точка!

Свою весомую лепту в решение этого длительного спора неожиданно внес президент России Путин. И что уж совсем неожиданно, Путин, несмотря на свою ностальгию по СССР и почитание коммунистических вождей (в особенности Сталина и Андропова), проявил себя не марксистом-материалистом, а твердым идеалистом. То есть взялся доказать (и, заметим, успешно доказал), что сознание определяет бытие, включая и важнейшую часть этого бытия – экономику, экономические отношения. Иными словами, российский президент убедительно подтвердил давнее мнение Гитлера о том, что «шаманы от науки сделали из экономики подобие тайных знаний, тогда как, обладая волей, нет ничего легче, чем перестроить экономику на желательный лад». Не ручаюсь за дословную точность цитаты, но мысль фюрера была приблизительно такой.

Если читатель думает, что я всуе вспомнил фюрера германской нации, он ошибается. Дело в том, что в 1999 году Путин принял в наследство от Ельцина капитализм (а если говорить точнее – олигархический капитализм), и, по прошествии 7 лет мы видим в России нечто совсем другое. В своем интервью профессор Маршалл Голдман (Центр Российских Исследований Гарвардского Университета) заявил, что «Русская экономика приобретает тот же характер корпоративного государства (corporate state), когда частная собственность существует, но все крупные и ключевые компании или национализированы или контролируются государством. Такая экономика была в Германии при Гитлере, в Италии при Муссолини, и в Испании при Франко». Следует отметить, что Маршалл Голдман был явно смущен своим собственным открытием и даже как бы извинялся.

Здесь мы видим классический пример того, как фашистское сознание пришедшей к власти в России чекистской группировки определило «бытие», то есть за несколько лет перестроило российскую экономику на фашистский лад. Теперь, как говорится эмпирическим путем, выяснилось, что Маркс и Энгельс, равно как и Ильич, ошибались. Если бы не ошибались, то Путин и его чекистская братва, оседлав золотого бычка олигархического капитализма, должны были стать заурядными миллиардерами, то есть подчинить свое сознание сложившемуся бытию. Миллиардерами Путин и его соратники, конечно, стали. Но не удовольствовались этим «детерминизмом» и, сделав волевой рывок, привели российское экономическое и социальное житие-бытие в полное соответствие со своим фашистским сознанием.  

Теперь, конечно, концепции утряслись, базис конфигурировал надстройку и можно утверждать, что в России фашистское бытие определяет сознание масс. Если это позволительно, нам, чеченцам, можно и позлорадствовать немножко. Неоспорим тот факт, что именно чеченские публицисты были первыми, кто пытался донести всех простую мысль: Чечня стала и по сей день остается «испытательным полигоном», где проходят свою апробацию фашистские методы Путина, затем распространяемые на всю Россию. Чеченские публицисты много раз писали, что фашизм не бывает и не может быть «локальным явлением», то есть ограничивать себя определенными географическими и этническими рамками. Если и не отрадно, то весьма примечательно, что в России сегодня черепа проламывают тем, кто отдал чеченцев на заклание кремлевскому зверю.

«Фаустовский пакт», заключенный российскими и западными демократами с Путиным («вволю убиваешь и терроризируешь чеченцев, но в России сохраняешь рыночную экономику и соблюдаешь права человека»), был прекрасен, но оказался неимоверной и, как постепенно выясняется, самоубийственной глупостью. Фашизм не зря ведь называют тоталитарной системой. Ведь фашизм – тотальное явление, всеохватное. Объектами фашистского воздействия становятся все люди и все явления данного общества. Тирания и свобода не могут сосуществовать в рамках единого социума, что-то одно побеждает и начинает доминировать. Поэтому российские демократы и либералы вроде Явлинского, оправдав и одобрив кровавый поход Путина в Ичкерию, сами стали могильщиками демократии в России. И это утверждение вряд ли можно считать простой метафорой.

Когда в Чечне клан предателей захватывал все мало-мальски доходные предприятия и целые отрасли, было ясно, что кремлевские покровители этих негодяев завтра сделают то же самое и в России. Когда в Чечне за любое неосторожно сказанное слово людей стали увозить на ночных БТРах «неустановленные силовики» в масках, в России загасили независимое телевидение и «дисциплинировали» газеты. Когда в Чечне пытки, похищения и убийства стали обыденностью, вызывая зевоту даже у правозащитников, в России стали обнаруживать у подъездов трупы журналистов и политиков, а пытки в милиции и ФСБ стали такой же рутиной, как составление протоколов. Иначе говоря, «чеченизация» России началась с первых же залпов этой войны. Сегодня мы наблюдаем логическое развитие процесса: «русизацию» постсоветского пространства. А что завтра?