Родителей не выбирают, или сирота казанская…

Шамиль Дудаев, для CHECHENPRESS, 07.10.06г.

«Жизнь моя, иль ты приснилась мне»
(С. Есенин).

Все мы родом из детства. И каждый из нас продукт той атмосферы, в которой он родился и рос.

Судьба простой русской женщины Веры Николаевны Путиной ничем не отличалась от судеб десятков миллионов простых советских граждан. Она родилась в 1926 году в городе Ачора Пермской области на Урале в семье Михаила Илларионовича и Анны Ильиничны Путиных. Была любимчиком родителей, единственной дочерью в семье, где у нее росли еще трое младших братьев. Окончила восьмилетку, дальше решила поступить в техникум электромехаников. Уже к концу учебы, в январе 1950 года, познакомилась с парнем, но была обманута в своих лучших чувствах. Ее избранник оказался женат. Это был тяжелый удар, но несмотря ни на что, у нее хватило силы воли порвать с ним все отношения.

Несмотря ни на что, потому что к этому времени она уже ждала ребенка. И как бы трудно ей не было в то время, она не допускала даже мысли о том, чтобы прервать роды. Вовка был желанным ребенком, ее первенцем. Богу было угодно, чтобы в ребенке победило материнское начало, он родился похожим на мать, и в нем не было ничего от своего непутевого отца. Мальчик воспитывался у родителей Веры Николаевны. Она продолжала учебу.

В 1952 году, будучи на практике в Ташкенте, она познакомилась с Георгием Осепашвили, молодым грузином, служащим Советской Армии, и, выйдя за него замуж, переехала в Грузию, в село Метехи. По согласованию с мужем она позвонила родителям, чтобы ее сына привезли к ней. Свою первую душевную травму маленький Вовка получил в 1953 году, когда бабушка, которую он искренне принимал за мать, привезла его к матери. Мальчику было 3 года.

Вначале в грузинской семье, несмотря на все недовольство родителей Георгия, Вовку приняли хорошо, он был даже всеобщим любимцем. Здесь он пошел в первый класс, стал заниматься традиционной в Восточной Грузии борьбой самбо. Село Метехи до сих пор имеет репутацию кузницы чемпионов.

Однако всего через несколько лет, когда у Георгия пошли собственные дети, София, Люба, и т.д., отношение к пасынку стало меняться: стало довольно прохладным, а затем и  откровенно неприязненным. Вовка Путин стал объектом всеобщих насмешек – от злобных – в доме отчима, до издевательских – на улицах. Мальчик стал замыкаться в себе, сторонился людей, долгими часами, а часто и дотемна просиживал с удочкой на берегах Куры. Он смертельно боялся не только услышать, но даже увидеть в глазах всех этих встречных дядей, теть и особенно сверстников оскорбительное, ставшее таким ненавистным слово – «Набичвари» (ублюдок).

Мальчик был бесконечно благодарен тем, кто щадил его. За приветливый взгляд и ласковое слово готов был оказать любую услугу. «Они были ровесники с Леваном (сыном). Я как-то сказал Левану, принеси воду, а Вова схватил ведро и бегом побежал, принес воду – шустрый был», – рассказывает сосед.

Отчим был не прочь выпить. В такие минуты жизнь мальчика становилась особенно невыносимой. Некоторые из сельчан даже сплетничают, будто однажды, крепко выпив, он грозился отрезать Вовке язык. А когда Георгий стал строить собственный дом, он, по словам Веры Николаевны, заявил ей, что для ее сына в этом доме места не будет.

От вконец опостылевшего чужого ребенка хотели избавиться любыми путями – когда Вовке было 8 лет, сестра Георгия тайком от Веры Николаевны отдала его какому-то бездетному майору в Тбилиси. Матери стоило огромных усилий отыскать сына и вернуть обратно.

Словом, жизнь стала невыносимой, и у Веры Николаевны не оставалось другого выхода, как уехать из Метехи обратно на Урал, к своим родителям – единственное место, где она могла быть спокойной за судьбу своего сына. Она порвала все отношения со своим мужем.

Навсегда покидая это  негостеприимное село, Вовка Путин подарит своему единственному другу фотографию с надписью «На память Габриэлю от Вовы».

 ...«Память» – какая же память осталась в сердце мальчика от многолетней жизни в этом селе? Какова будет его память о Грузии?.. Обо всем Кавказе? Шел 1960-й год.

Вера Николаевна твердо решила остаться с сыном, но ее родители, Анна Ильинична и Михаил Илларионович, были против. Они вынудили ее вернуться обратно, в свою семью, где у нее уже росли собственные дети, София и Люба, и где муж поднял на ноги всю районную милицию.

С обливающимся кровью сердцем покидала она сына. Его рвущийся вслед плач еще долго отдавался в ее ушах. Сомнения в том, правильно ли она поступает,  разрывали ей душу, но даже в самом  дурном сне она не могла представить, что расстается с сыном навсегда, навеки. Они расстались, так и не обнявшись.

Родители Веры Николаевны, люди преклонных лет, изредка навещали дочь в Метехи  и были в курсе нелегкой жизни мальчика. Николай Илларионович Путин, старый коммунист, ненавидел Сталина и к замужеству единственной дочери отнесся крайне отрицательно. В 37-м году его, убежденного партийца-ленинца, обвинили в троцкизме, и он провел в лагерях десять лет своей жизни. Поэтому, отдавая внука своему бездетному родственнику, Владимиру Спиридоновичу, он высказал пожелание, чтобы Вовка назывался его родным сыном. Связь между матерью и сыном должна была быть прерванной. Мальчика увезли в Ленинград. Вере Николаевне сказали, что его отдали в интернат.

Так началась новая биография Владимира Владимировича Путина, биография, в которой не должно было быть места его безрадостной жизни в Метехи.

Но привычки и привязанности детства остаются с нами на всю жизнь, и Вовка тоже не стал исключением. В Ленинграде он с 11 лет продолжил занятия самбо, уже будучи майором внешней разведки, в Дрездене, вступил в местное общество рыболовов. Из друзей детства  до сих пор поддерживает связь с одним из бывших руководителей службы госбезопасности Грузии.

Приемные родители мальчика, Владимир Спиридонович и Мария Ивановна Путины, которым шел пятый десяток лет, потеряли на прошедшей войне двух своих мальчиков, примерно Вовкиного возраста. Они были рады своему приемному сыну, хотя особой близости в их отношениях так и не сложилось. – Во дворе? – крикнет ему бывало Мария Ивановна. – Во дворе. – Ну и ладно.

Из этого своего почти беспризорного детства и вынес Вовка Путин такие спичи, как «Мочить в сортире», «Козлы – это мы все с Вами», или «Подмандить». Еще более равнодушно отнесся к Вовке дед, воспитанный в суровых условиях Сталинского режима человек. «Сынку (даже не внуку...) Вове на память. Дедушка» – сухо пишет он на фотографии, подаренной маленькому Вовке.

3 года обучения в грузинской школе не годились для продолжения учебы в Ленинграде.  Поэтому Вовке скостили два года, и когда он пошел в первый класс, ему было почти 10 лет, хотя и считалось, что 8. И хоть он и не выделялся среди сверстников ростом, но в силу своего возраста был, так сказать, арбитром среди них.

Качествами заводилы или лидера природа Вовку не наградила.

Однако даже здесь, в далеком от Метехи Ленинграде, Вовка Путин не был застрахован от унизительных оскорблений своего детства. Появление в семье бездетных Владимира Спиридоновича и Марии Ивановны десятилетнего мальчика вызвало многочисленные пересуды среди соседей, а игравшие с ним во дворе дети даже не могли себе представить, какую рану наносят ему своими вопросами, или хуже того, намеками.

И тогда Вовка сделал свой выбор. Сделал его осознанно и целенаправленно – он должен был оказаться там, где ему не задавали бы этих ненавистных, проклятых вопросов. Там, где он был бы надежно огражден от их – в КГБ СССР. И он добился того, чтобы по окончании школы его приняли туда, «инициативщиком» или кем-нибудь другим, неважно, главное было попасть туда. Потому что КГБистам, как известно, никто не задает вопросов – они их задают сами.

Такими вот формами, включая самбо, дзюдо и КГБ, Вовка Путин старался защититься от окружающего мира, выражал свой протест ему. Долгие пятнадцать лет, лучшие годы своей жизни провел Вовка Путин в стенах этого заведения. И кто знает, не сделай он именно тогда, впервые в своей жизни принимая самостоятельное решение, этот роковой выбор, попади он в руки мудреца или философа, и мы сегодня имели бы качественно другого человека... Но История, к сожалению, не знает сослагательных наклонений, и Володя Путин даже не задержался у своего момента истины.

Суть сделки с Дьяволом заключается в обязательстве: взамен земных благ человек отдает ему свою душу. Вовка об этом не знал, но жестокая судьба неумолимо влекла его навстречу своему року. Желая защититься от жестокого мира, он пошел на эту сделку, поэтому его освободили от такой «химеры», как совесть, и таких «комплексов», как нравственность и мораль. За долгие годы службы он настолько проникся Духом КГБ, что вне пределов своего микроклимата уже не мог выжить. Он стал рабом системы, стал зомби. Развал СССР для него не имел бы никакого значения, если бы не развал КГБ. Но развал такого привычного, обособленного от всех микромирка стал для него действительно подлинной катастрофой. Будто он, донага раздетый, опять оказался  посреди холодного и враждебного мира, опустошенный, вынужденный, словно выброшенная на лед рыбка, задыхаться в атмосфере так называемой демократической свободы.

В 1998 году, вернувшись на Лубянку в качестве директора ФСБ, он наконец-то вздохнул полной грудью: «Такое чувство, будто вернулся в родительский дом» – были его первые слова. А чуть позже, став во главе огромной страны, он и ее, естественно, мог видеть только такой же.

Между тем, мальчика продолжали искать. В 1962 и 1975 году, будучи попеременно на похоронах отца и матери, Вера Николаевна старалась добиться правды о своем сыне, но никто ничего не хотел ей говорить. При почти нищенском существовании, когда не было денег даже на дорогу, а муж и слышать ничего не хотел о ее проблемах, возможности найти спрятавшегося за неприступными стенами всемогущего ведомства сына у нее были довольно невелики. К поискам брата подключилась взрослая сестра. В 1975 году она неоднократно посылала телеграммы в Ачору, в его комиссариат. Сначала ей отвечали, что такого Путина у них нет, а потом предупредили, чтобы она его больше не искала. В сердце нашедшего себе надежное убежище мальчика не оставалось места для матери и сестры.

Но мир тесен. Однажды в Ленинграде, на турнире по самбо, Путин встретился с молодым спортсменом из Грузии, из того самого села Метехи, Олегом Иядзе. Это было в 1985 году. Будучи моложе Путина на десять лет, Олег не знал его лично, но историю своей соседки Веры знал, поэтому встреча с ним была для Олега большой неожиданностью, а для Путина неприятным сюрпризом. Олег с удивлением отметил, что во время той встречи Путин не хотел ни здороваться, ни говорить не только с ним, но даже и с русскими.

После той памятной встречи Путин надолго исчез из поля зрения своих родственников, пока в 1998 году на экране не появился назначенный Ельциным новый руководитель ФСБ, Владимир Владимирович Путин, при виде которого охнули все жители Метехи: «Наш Вовка!». Ну кто бы мог спутать эту внешность, эти глаза, эту походку сына и матери. Сестре Путина Софье чуть не стало плохо при виде брата.

После развала КГБ, благодаря таким качествам, как беспрекословность, исполнительность, верность, Путин стал  ближайшим сотрудником одного из отцов перестройки, Анатолия Собчака, своего бывшего университетского преподавателя. На Путина никто не мог повлиять, у него не было ни братьев, ни сестер, ни каких-либо близких или дальних родственников, и это устраивало его патрона. Благодаря этим качествам, его подобрал в 1996 году, после проигрыша Собчака на выборах в Санкт-Петербурге, всесильный глава ельцинской администрации Чубайс, и они же послужили Ельцину стимулом для назначения Путина на высокий пост руководителя ФСБ в 1998 году. «Мне сказали, что он верный, и никого не предавал», – заявил Ельцин. Здесь следует также отметить,  что Путин уже рассматривался как потенциальный наследник, иначе он никогда не был бы переведен в Москву и не оказался бы на таких должностях, как руководитель ФСБ и Секретарь Совета Безопасности.

1999 год для дряхлеющего российского самодержца был не самым легким. Конкуренты наступали на пятки, его откровенно ненавидела оппозиция, чуть было не устроившая импичмент, публикации в итальянской и мировой прессе об украденных миллиардах долларов грозили русским бунтом, бессмысленным и беспощадным. Обеспокоенный проблемой собственного выживания после предстоящей передачи власти, Ельцин в чехарде своих премьеров лихорадочно искал того, кто обеспечил бы неприкосновенность ему и его семье. Ни один из тех, кто был на этом посту до Путина, Ельцина не устраивал;  одни из них были амбициозны и сами жаждали власти, как Черномырдин и Примаков, или были связаны корпоративными интересами, как Кириенко и Степашин.

Путин подходил для данной роли лучше всех. Вечно находившийся в тени и привыкший к беспрекословному подчинению маленький серый человечек был настолько далек от всего того, что для него сделал Ельцин, что не мог не знать, чем обязан «дедушке». Выбор пал на него.

И Путин стал отрабатывать. Он тут же, во главе со своим замом Ивановым снарядил экспедицию в Америку, чтобы договориться с «другом Биллом» о помощи «другу Борису». «Друг Билл», конечно, не замедлил откликнуться, так как скандал с кредитом МВФ мог изрядно помешать его кандидату, Альберту Гору, стать Президентом Америки. Договориться удалось очень быстро.

Но для того, чтобы вознести на кремлевский трон никому неизвестного, малопопулярного, и уж совсем не подходящего для роли национального лидера человека  требовалась маленькая победоносная война. Для войны требовался предлог.

Здесь следует обратить внимание на три обстоятельства, лишний раз свидетельствующих о том, что война была запрограммирована. После взрывов в Москве и Волгодонске Президент Масхадов, даже несмотря на то, что российская авиация вовсю бомбила его территорию и счет жертв уже шел на тысячи, направил российскому народу соболезнование и выразил готовность выдать любых граждан ЧРИ, чья причастность к этим взрывам будет доказана. Его никто не услышал, вернее, не хотел слышать. Внутри же собственной страны Масхадова обвинили в трусости и чуть ли не в предательстве. Тогда он обратился к Председателю Госсовета Дагестана Магомед-Али Магомедову с предложением встретиться и обсудить ситуацию, но тот ответил, что «возмущенные граждане» не дают ему проехать на эту встречу. Точно так же закончилась встреча лидеров северокавказских республик, на которую должен был быть приглашен Масхадов, но которая не состоялась из-за того, что самому верноподданному из них, Кокову, захотелось получить «добро» от Путина. То есть от того, кому подобная встреча была нужна меньше всего. Война стала неизбежной.

Жаждущая реванша после унизительного поражения в первой войне российская военщина три года создавала этот предлог, которым послужили события в Дагестане, а прогремевшие затем в Москве и Волгодонске взрывы довели общественное мнение России до состояния истерии. Чеченскому руководству было хорошо известно, что с 1996 по 1999 год каждый третий тост российских генералов был: «За реванш!». С помощью огромной пропагандистской машины почва для беспрецедентно циничной и жестокой войны была подготовлена настолько, что никто даже не обратил внимания ни на неудавшуюся попытку ФСБ взорвать дом в Рязани, ни на заявление Шабдурасулова о том, что во взрыве дома на Каширском шоссе еще очень много неясного, и если опасения подтвердятся, то кое-кому очень не поздоровится.

Российские СМИ вели себя столь агрессивно, что мобилизовали не только российскую общественность, но одно время парализовали даже мировое общественное мнение, и на фоне комплекса «вины»,  которую испытывали чеченцы за «вторжение» в Дагестан и приписываемые им взрывы, и вызванного этим комплексом внутринационального «брожения», российское общество было как никогда едино и консолидировано в своей ненависти к «бандитскому» народу. Если бы у российского руководства тогда хватило  здравого смысла показать всем, что оно действительно движимо чувством возмездия и, примерно «наказав» чеченцев, стать по Тереку,  ничего худшего для самих чеченцев придумать было невозможно – среди них неминуемо начался бы поиск виноватых. Тогда было бы понятно и заявление Путина о том, что «Россия защищается(!?)».

Но переход российской армией Терека все расставил по своим местам. Этот переход сорвал все маски, раскрыл планы и в очередной раз обнажил суть того, с кем на протяжении пятисот лет имеет дело Кавказ. Чеченская сторона на этот раз не была готова к войне, но на генном уровне нации в который раз заговорил инстинкт самосохранения, и сказать, что это реванш российской армии за предыдущее поражение, национально-освободительная, предвыборная война или что-то в этом роде, значило бы ничего не сказать этим людям, по собственному опыту, по своим семейным преданиям  и легендам знающим, с кем они имеют дело. Рожденные свободными, они просто защищали свое право быть свободными.   

О том, что первая чеченская война 1994-1996 г. носит предвыборный характер и необходима для победы Ельцина, заявил еще в самом ее начале Секретарь Совета Безопасности России Олег Лобов. О том, нынешняя война, еще с марта 1999 года, готовилась именно для подобного развития событий, мир узнает впоследствии от экс-премьера Степашина. Гласом вопиющего в пустыне прозвучало Заявление Чеченского Руководства, что у нее имеются доказательства о причастности к взрывам российских спецслужб. Закрутившийся молох войны пожирал все больше и больше жертв, и кровавое восхождение Путина на кремлевский трон было единодушно поддержано стадным инстинктом загадочной русской души.

Для разрушенной и разграбленной Чеченской Республики война стала полной неожиданностью. Мало кто, включая и участников дагестанских событий, мог допустить, что после войны всего лишь трехлетней давности у России хватит наглости второй раз вторгнуться на территорию, от которой она не оставила камня на камне, где послевоенная разруха усугублялась железнодорожной, воздушной и финансовой блокадами, где подавляющее большинство населения не имело ни работы, ни жилья, ни средств к существованию, и где устроенные по всему периметру российско-чеченских границ блокпосты из специально набранных омоновцев, участников прошедшей войны, не упускали случая поиздеваться над людьми. Россия знала, что долго такое положение дел чеченцы терпеть не смогут, поэтому после того, как один из таких блокпостов понес заслуженное наказание, обстрелы приграничных чеченских сел приняли систематический характер, а 29 июля 1999 года после массированного минометного обстрела российская армия захватила таможенный пост и значительную территорию Ичкерии со стороны Дагестана. Это был вызов.

Непрекращающиеся наглые провокации поставили раздираемое внутренними противоречиями и тяжелым социальным кризисом чеченское общество на грань гражданской войны: общество разделилось на два непримиримых лагеря, тех, кто требовал немедленно ответить России и тех, кто предлагал не поддаваться на провокации. Две с половиной сотни чеченских добровольцев, откликнувшихся на довольно своевременный для Кремля призыв о помощи дагестанских «мусульман», были из тех, кто предпочел воевать с российской армией, чем участвовать в братоубийственной войне со своими соотечественниками. Однако присутствие в их рядах  Басаева дало искавшей повод к началу войны России спроецировать события на всю чеченскую нацию, а подбитый в Ботлихе вертолет, в котором чуть не погиб Начальник Генштаба Квашнин, предопределил дальнейшие события.

В своей автобиографической книге «Разговор от первого лица» Путин напишет, что после Дагестана, с захватом Ингушетии и Кабарды, через Татарстан и Башкортостан чеченцы планировали вторгнуться в Россию. «Сколько беженцев смогли бы принять Европа и Америка?» – патетически восклицает Путин. Всевышний свидетель, только человеку с больным воображением могла придти в голову подобная чушь, но сегодня, после всего, что российская армия натворила на Кавказе, нельзя исключать и такого развития событий.

Через четыре месяца, убедившись в том, что путь на кремлевский трон для его преемника свободен, Ельцин сложил с себя полномочия Президента, и, обеспечив неприкосновенность себе и своей семье, ушел с типичным апломбом русского барина-самодура: «После меня хоть потоп!».

Казалось, уже ничто не в силах помешать триумфальному шествию Путина, когда в грузинской прессе появились статьи, в которых утверждалось, что новый российский Мессия не хочет признавать собственную мать.

Такая информация грозила крупными неприятностями для спасителя отечества и ведущего кандидата в Президенты России, его «креатура» вполне могла задаться вопросом, если этот человек так бессердечен по отношению к собственной матери, что хорошего он может принести нам? Поэтому  администрация Путина отреагировала очень нервно, назвав это ложью и домыслами, но история была настолько невероятной, что дошла до Президента Грузии, который со свойственной ему дипломатичностью ответил, что так бывает, что когда человек становится известным, у него обязательно находятся какие-то родственники, и что он сам прошел через это в бытность Министром Иностранных Дел СССР. После того, как грузинский Президент фактически выгородил своего визави, российская пресса разразилась язвительными материалами: ишь, мол, чего захотела эта Грузия, присвоить себе честь воспитания Президента России! Тема казалась исчерпанной...

Поэтому когда один неизвестный, якобы высокопоставленный сотрудник спецслужб, предложил чеченским представителям в Грузии не только купить, но и доставить мать Президента России в любое удобное место за пятьсот тысяч долларов США, над ним стали смеяться. Задетый за живое проявленным к нему недоверием, «гость» показал фотографии и привел такие данные, которые стоили внимания.

Этот человек, оказавшийся одним из приближенных Игоря Гиоргадзе, рассказал о том, как несколько лет тому назад они с шефом подарили Путину пса Малыша кавказской породы, подобного тому, с которым тот баловался в детстве, и как они по его просьбе ликвидировали все оставшиеся после него улики. Путин как огня боится того, что касается села Метехи, уверял этот человек. Поэтому ему ответили, что надо все-таки во всем убедиться самим.

С этой целью, под предлогом оказания гуманитарной помощи матери Президента России, была организована делегация в село Метехи, в которой оказалось очень много желающих принять участие. Кроме грузинских журналистов, которые почему-то игнорировали наше приглашение. Поэтому, кроме нашего оператора, в Метехи оказалась только грузинская группа российского телеканала НТВ. 

Жители села, уже привыкшие к журналистам, были напуганы нашим вторжением, и, зная о нынешней биографии Президента России, уже отказывались от своих слов, включая и Веру Николаевну. Единственное, что они не могли отрицать, так это то, что в селе действительно жил и учился мальчик Путин, что неизвестно, куда он пропал, и что кандидат в Президенты России очень похож на Веру Николаевну. Журналов сорокалетней давности в школе не осталось, метрическую сына мать передала еще тогда родителям, а оставшиеся в семье фотографии мальчика забрали какие-то неизвестные люди в штатском. Сама Вера Николаевна была растеряна, она понимала двусмысленность своего положения, когда все вокруг утверждали, что ее сын Президент России, а она даже не знала, как на это реагировать. Она понимала, что и эта гуманитарная помощь чеченцев преследует больше политическую цель, чем действительно гуманитарную. И она боялась, что если ее сын по каким-то причинам ее не признает, значит, ее жизнь в опасности. Поэтому,  вовсе не собираясь навязываться кому-нибудь в родственники, долго все отрицала. 

В предыдущих материала мы довольно подробно изложили читателю хронологию нашего расследования, за исключением итальянского журналиста Антонио Руссо, получившего от нас фильм «Оборотень» и все остальные документы. Причины его гибели в Грузии накануне отъезда в Италию до сих пор остаются невыясненными. Поэтому нам хочется остановиться на некоторых качествах характера нашего главного героя, могущими стать побудительными мотивами к этому.

Сказанной после гибели атомохода «Курск» фразой: «Мы не будем искать виноватых» Путин сам определил степень своей свободы. Всего через четыре месяца после своего избрания на президентский пост он публично признался, что он не «Главнокомандующий» Вооруженными Силами страны, а главнозависимый от них. Настолько, что они могут топить, жечь, убивать не только чеченцев, но и русских, и ничего за это не будет, «виноватых» не будет.

То, что в такой ситуации Путин и его компания еще ломаются, стараясь не заметить руку мира чеченского президента, можно охарактеризовать только как политическое самоубийство. Во-первых, потому, что ни один из чеченских политиков, кроме Масхадова, не сочтет это для себя возможным, во-вторых, потому, что, несмотря на все его долготерпение,  даже масхадовская рука  может сложиться в иную, очень неприятную для Путина фигуру.

Путину ничего не стоит солгать. Его книга, «Разговор от первого лица», тому подтверждение.

Путин – неумный человек. Иначе он знал бы, что как только из тени КГБ он выйдет на свет публичной политики, все подробности его биографии, рано или поздно, какие бы меры он против этого не предпринимал, станут достоянием широкой общественности.

Путин – слабохарактерный человек. Потому что приобретенный в детстве комплекс неполноценности, собственной ущербности, каждый раз вынуждает его подчиниться своему собеседнику, из боязни прочитать в его глазах ту самую насмешку путинского детства, ненавистное «Набичвари!». Это вынуждает его сразу идти на уступки, особенно если они одни. Путина может использовать каждый, кто знает его слабое место. Потому и хвалят его западные лидеры, что знают, каким образом можно расположить к себе сироту. Наиболее ярко это можно проиллюстрировать на примере встреч Путина с западными лидерами. Перед встречей в Любляне казалось, что если Буш и Путин не вцепятся в горло друг другу, то атмосфера этой встречи должна быть по меньшей мере прохладной. Однако Буш не только не вцепился в  Путина, но, напротив, «погладил его по головке» и даже «заглянул ему в душу». Совершенно как с ребенком…

Путин – предсказуемый человек. Потому что вместо материнской ласки и психической реабилитации после отравленного детства попав в железные тиски КГБ, он смоделирован таким образом, что способен  нажать ядерную кнопку сразу, как только получит соответствующий импульс из центра управления, от людей, знающих путинский код. Свидетельством того, что Путина готовят именно к такому развитию событий, может служить военная доктрина России.

Путин мстит этому миру.  Мстит за все, что пришлось перенести, за все унижения,  оскорбления и обиды тяжелого детства,  когда ему приходилось все терпеть, и не было возможности ответить. Теперь возможность ответить у него есть. И он ею пользуется…

Он мстит Кавказу, он начинает мстить России, и он скоро будет мстить всему миру.

Про подобный случай американский писатель Джек Лондон в своей повести «Белый Клык» пишет:

«Старожилы форта прозвали этого человека «Красавчиком». Настоящего имени его никто не знал, и в здешних местах он был известен как Красавчик Смит. Правда, красивого в нем было мало. В детстве, еще до того как за ним укрепилось новое прозвище, «Красавчик», сверстники звали его «Гвоздиком». Он слыл повсюду за презренного, жалкого труса. На глаза его у природы, видимо, не хватило краски, она соскребла для них все остатки со своей палитры – и получилось нечто мутно-желтое. То же самое можно сказать и про жидкие волосы.

Короче говоря, Красавчик Смит был урод, но винить его самого в этом не следует. Такой уж человек появился на свет божий. К нему относились терпимо и даже снисходительно, как к существу, которому не повезло в жизни. Кроме того, Красавчика Смита побаивались. От такого злобного труса можно получить и пулю в спину. Красавчик Смит был жесток, как бывают жестоки только трусы. Покорно снося от людей удары и брань, он вымещал свою злобу на слабейших.

Все живое любит власть, и Красавчик Смит не представлял собою исключения: не имея возможности властвовать над равными себе, он пользовался беззащитностью других. Но Красавчика Смита не следует винить за это. Уродливое тело и низкий интеллект были даны ему от рождения, а жизнь обошлась с ним сурово и не выправила его. Это была натура, исковерканная с самого рождения и не получившая ни малейшей помощи от окружающей среды, натура, являвшая собой поразительный пример того, во что может обратиться человеческий материал, когда он попадает в безжалостные руки общества. Это было животное – правда, животное в образе человека» (Джек Лондон «Белый Клык»).

Когда Россия выбирала Президента, она еще не знала о том, перед каким  выбором – «Трон или Мать!?» – стоял сам Путин. В его жизни прослеживается  одна очень четкая закономерность, которую даже можно назвать мистической – чем дальше в своей жизни он удаляется от родной матери, тем больше подлых и низких поступков начинает совершать: от вступления в КГБ и стукачества до индульгенции Ельцину и народоубийства на Кавказе.

Подобно сглазу или порче, Путин приносит несчастье всему, с чем соприкасается, будь то подводная лодка, телебашня, самолет или что-нибудь другое. А ведь он Президент огромной страны. Что ее ожидает? Что напоминает тот траурный аккомпанемент вступления Путина-Привалова на кремлевский трон, если не предвестие всероссийского траура?

Чтобы ответить на этот судьбоносный в первую очередь для России вопрос, надо иметь смелость ответить на два других, исконно русских вопроса:

1) «Кто виноват?» и  2) «Что делать?»

 Кто виноват? Может быть, Вера Николаевна? Тогда пусть первым бросит в нее камень тот, кто сам без греха. Как мать эта женщина чиста перед сыном, и свой материнский долг перед ним выполнила до конца. Она отнеслась к сыну со всем благородством материнской души, единственная корысть которой – любовь и забота о своем ребенке, тогда как сын, как последний трус, спрятался от нее. Мы имеем дело не с матерью, бросившей сына, а с сыном, бросившим мать.

Тогда, может быть, Георгий? В значительной мере «Да», хотя и его самого можно назвать жертвой. Из-за своей, как показалось его отцу и матери, неудачной женитьбы у него ведь не осталось ни кола, ни двора.

Жителей Метехи? Объективности ради надо сказать, что они могли бы быть снисходительнее к этому ребенку, взять его под свое покровительство, и оградить от каких бы то ни было насмешек и оскорблений, как это происходит с сиротами, к примеру, в чеченской среде. И тогда он вырос бы полноправным членом общества. Поэтому можно сказать, что жители Метехи в значительной мере способствовали тому, что мальчишка возненавидел весь мир, и прежде всего саму Грузию.

Тогда его самого? В том, что он уродился на свет подобным образом? Нонсенс, потому что родителей, как известно, не выбирают.

Самый важный вывод, к которому мы приходим, посмотрев в корень проблемы, может быть только один – виновата атмосфера, допускающая и способствующая появлению на свет безродных, виноват Сатана…

Также как единственным ответом на второй вопрос «Что делать?» может быть следующее – Поступить по-божески.

Христианством, адептом которой считает себя Путин, предусмотрено, что в ее лоно можно вернуться через покаяние. Поэтому кто знает, не закончится ли трагедия Путина, если он  вернется к Матери и покается перед ней, как перед Богом? Пусть они встретятся. И простят друг друга. Тот факт, что Вера Николаевна жива свидетельствует о том, что еще не все потеряно…

Из книги Вахи Ибрагимова «Тайная биография Президента России».
Август 2000 г.