Ахмед Закаев и Андрей Бабицкий: год со смерти Аслана Масхадова

Андрей Шарый, Радио Свобода, 09.03.06г.

Год назад российские власти сообщили об убийстве лидера чеченского сопротивления, бывшего президента Чечни Аслана Масхадова. Согласно официальной версии, сотрудники российских спецслужб блокировали Масхадова в бункере в селе Толстой-Юрт. Масхадов погиб от взрыва заряда взрывчатки. Тело чеченского лидера, находившегося в федеральном розыске по обвинениям в терроризме, было опознано и, в соответствии с российским законодательством, не было передано родственникам.

О роли Аслана Масхадова в войне на Северном Кавказе и о том, как изменилось после его гибели чеченское сопротивление, Радио Свобода рассказывают обозреватель Андрей Бабицкий и чеченский политик и политический эмигрант Ахмед Закаев, который входил в близкое окружение Масхадова, а в нынешнем сепаратистском правительстве Чечни занимает пост министра культуры.

- Господин Закаев, по вашему мнению, что изменилось в Чечне за год, минувший после смерти Аслана Масхадова?

- Сейчас никто не питает иллюзий по поводу того, что этот конфликт можно было законсервировать на территории Чеченской республики и сделать его управляемым, черпать из этого конфликта соответствующие и политические, и экономические дивиденды. Война распространилась на весь Северный Кавказ.

- А вы считаете, что, будь Масхадов жив, ситуация складывалась бы по-другому?

- При жизни Масхадова эта ситуация уже была доведено до предела. До тех пор, пока не осознает Кремль пагубность и гибельность, в первую очередь для самой России, продолжения этой войны, ничего нельзя изменить. После гибели Аслана Масхадова его преемник Абдул-Халим Сайдуллаев неоднократно заявлял о готовности к политическому диалогу, но, в отличие от Масхадова, сегодня никто не будет просить и требовать, добиваться такими же методами, какими добивался сам Аслан Масхадов, мирного урегулирования.

- А вот как описывает изменения ситуации внутри чеченского сопротивления обозреватель Радио Свобода Андрей Бабицкий:

- Исследователи этого феномена сегодня безбоязненно могут ввести два новых термина - это не чеченское сопротивление, а вооруженное подполье Северного Кавказа, и второй термин - вторая большая Кавказская война.

- Господин Закаев, если говорить о личности Аслана Масхадова в истории чеченской войны - каковы сильные его стороны как политика или как человека, на ваш взгляд?

- Несмотря на политическую должность, которую Масхадов занимал, несмотря на его профессиональную деятельность, которой он занимался в советский период (он был профессиональным военным), по моим наблюдениям и по моему личному опыту общения с Масхадовым, Масхадов был больше гуманистом, нежели политиком или военным.

- Сила Аслана Масхадова – комментирует Андрей Бабицкий, -  была в его слабости. Он  был человеком, который никогда не мог довести ту или иную модель поведения, радикальную или наоборот, ей противостоящую, до конца. Он все время останавливался где-то на полдороги, и поэтому он не был радикалом по темпераменту, интеллектуальному, политическому, какому угодно. И в этом смысле он, в общем, тормозил процессы радикализации внутри сопротивления и пытался формулировать и артикулировать представления о том, как должно выглядеть сопротивление, как оно должно действовать по общеевропейским нормам.

- Означает ли это, что Аслан Масхадов каким-то образом тормозил радикальные устремления Шамиля Басаева?

- Безусловно, да. Масхадов по своей природе был идеалистом, и для него не были приемлемы те методы, которые допускал и позволял себе Шамиль Басаев. Пока был Масхадов, была четкая ориентация всех тех людей, которые добивались не просто военной победы над Россией, а добивались каких-то конкретных целей, то есть построения независимого чеченского государства. А сегодня сформировались военно-политические центры практически во всех северокавказских регионах, и безусловно, Чечня является детонатором вот этих центробежных сил, которые складываются на Северном Кавказе, в Чеченской республике, и руководство Чечни не может ограничиться сугубо национальными интересами чеченского государства или чеченского народа, потому что под флаги борьбы на Северном Кавказе встали очень многие люди из северокавказских республик и национальностей.

- Андрей, гибель Масхадова была каким-то этапом в распространении войны на территории всего Северного Кавказа?

- Несомненно. От Аслана Масхадова не зависело, как будет развиваться этот процесс, но он, конечно, оказывал влияние на скорость его реализации. Он продолжал очень упорно, почти маниакально настаивать на модели переговоров, которая должна, в принципе, привести к решению проблемы. И если бы Масхадов не был убит - наверное, этот процесс растянулся бы во времени, и за год это пламя не полыхнуло бы по всему Северному Кавказу. С другой стороны, это все равно бы произошло, потому что понятно, что в нынешних условиях России у чеченского сопротивления нет другого выхода, кроме как разносить вот эти зерна войны как можно дальше за пределы своей республики.

- В Чечне был этап Дудаева, и был этап Масхадова. И была какая-то логика в том, что этот этап завершился. Верно я понимаю вашу мысль?

- Дудаев и Масхадов - по-разному успешные военные лидеры, это так называемые военные вожди, избираемые племенами на время боевых действий. Сейчас ситуация немножко иная. Новому лидеру, который возглавит уже не только чеченское сопротивление, а гораздо более широкий фронт, нужно быть не просто военным вождем, ему нужно еще и формулировать идеи, под знамена которых встанет значительная часть этих сил. Которые, в общем, не понимают, почему они должны воевать за суверенитет Чеченского государства. Нужны уже какие-то более универсальные идеи, и это - идеи радикального ислама.

- Я немного не согласен – говорит Ахмед Закаев. – И Джохар Дудаев, и Аслан Масхадов избирались чеченским обществом в мирное время. Другой вопрос, что при них начиналась и первая война - при Джохаре началась война, и как президент он возглавил военное сопротивление, и при Масхадове то же самое произошло. В чеченском обществе лидер избирался не по принципу его воинственности. Люди доверяли ему судьбу и в первую очередь рассчитывали на мир. Чеченцы по своей природе - хотя им приписывают  воинственность - это люди, которым всю жизнь приходилось защищаться.

- Андрей, нынешней чеченской промосковской власти во главе с Рамзаном Кадыровым фактически удастся каким-то образом остановить этот процесс или оказать существенное влияние на его развитие?

 - Я вам отвечу словами Сергея Арутюнова, известного этнолога. Он сказал, что «на штыках долго не посидишь». Видимую стабильность можно поддерживать какое-то время, но это все равно постоянное напряжение. А стоит ему чуть-чуть ослабнуть – и в защите, которую выстроил вокруг себя Рамзан Кадыров, появится брешь. Эта конструкция продержится лишь до тех пор, пока в то, чтобы ее поддерживать, вкладываются колоссальные средства.

- Господин Закаев, исходя из чеченского мировосприятия и традиций вашего народа, кто сейчас Аслан Масхадов - мученик, легенда? Кто-то из чеченцев считает его предателем, недостаточно радикальным или, наоборот, недостаточно последовательным?

- Оценка будет дана, думаю, не сегодня – и роли Джохара Дудаева, и роли Зелимхана Яндарбиева, и роли Аслана Масхадова. На мой взгляд, это легенды. Это люди, которые практически очистили историю сопротивления чеченского народа, ибо они отдали свои жизни на поле боя, несломленные и непокоренные. В отличие от наших предшественников, если даже говорить об имаме Шамиле, который раскаялся во всем содеянном, о шейхе Мансуре, который тоже в плену закончил свою жизнь. В отличие от этих предводителей национально-освободительного движения на Северном Кавказе, Дудаев, Яндарбиев и Масхадов ушли из жизни непокоренные и непобежденные.

- Частично Ахмед прав, – говорит Андрей Бабицкий. –  Хотя мне кажется излишне романтическим тот смысл, который он вкладывает в значение смерти Масхадова. Но несомненно, если говорить о горских традициях, Масхадов ушел непокоренный, он погиб в бою, а это - честь и слава для мужчины, для горца.

Сегодня чеченское общество погружено в свои проблемы, которые, в общем, достаточно драматичны. Недавний опрос, которому я доверяю, показал, что около 60 процентов чеченцев считают, что фигура, которая реально оказывает влияние на ситуацию в республике - это Рамзан Кадыров. И, по-моему, только 1 или 2  процента указали на Шамиля Басаева. Общество не актуализирует образы Дудаева, Масхадова. Память как бы затемнена, потому что возможности сопротивления, такого легального, открытого, они равны нулю, а сопротивление военное, сопротивление из глубокого подполья - это удел немногих.

- Господин Закаев, что вам известно о семье Масхадова, где его вдова, дети, родственники, которых в свое время арестовывали?