Москвичи и их ресурсы

Андрей Новиков, независимый аналитик,
для CHECHENPRESS, 17.02.06г.

Лет пять тому назад, войдя в редакцию, во время  сильных московских морозов, я невольно приблизил ладони к горячей батарее. По-моему, это был естественный жест человека, только что пришедшего с тридцатиградусного мороза в теплое помещение с горячими батареями. Но секретарша, москвичка, отреагировала очень странным образом:

- Вы кто? Что вам нужно?

Я ведь не к ее… прижал руки, правильно?

Я пытаюсь объяснять ей, что пришел к редактору, но она ничего не хотела слушать.   Просто выгнала на лестницу, в подъезд, а там уже охранник попытался выгнать меня  дальше на улицу.

В ошеломлении я позвонил из телефона-автомата редактору и спросил, что происходит. Я сказал, что у меня под рукой автомат, то есть телефон, и зуб на зуб не попадает. Он сказал, чтобы я пришел завтра. В редакции я не был случайный человек. Но с таким встретился впервые.

Москвичам очень свойственно реагировать  на любые руки, протянутые к огню. Они  всюду видят бомжей. Они всюду подозревают, что вы унесете их тепло.

Поэтому, сделав бессознательный жест, прося тепла, вы можете получить в ответ прямо противоположную реакцию. Вас могут лишить тепла, увидев, что вам холодно. Это напоминает одного моего близкого родственника, который, увидев, что у меня нет бумаги, забирает и ту писчую бумагу, которую он дал мне раньше. Такое желание навредить. Тебе плохо, станет еще хуже, мол.

Я проверял это неоднократно.

Никто, как москвичи, так не привык распоряжаться ресурсами. Протяните руки к огню – и вас выгонят на мороз. Посмотрите на светящееся окно, и вы останетесь в темноте. Всякая просьба, совершаемая бессознательно и основанная на требовании дать энергии, отвергается москвичами. Это у них сидит в подкорке.

Все просящие, страждущие, жаждущие, по их  мнению, бомжи. От них нужно как можно быстрее избавляться. Нет человека – нет проблемы.

Правда, существует показное  гостеприимство, которое является артефактом. Вас могут поить соками и кормить красной икрой где-нибудь на банкетах, но потом выгнать в лютый мороз.

Приведу удивительный факт. В той редакции, где меня лишили возможности подождать в приемной, выгнав  в холод, за полгода до этого... предлагали чай. Видимо, сочли меня престижным посетителем. Но когда я вошел и протянул руки к батарее, то меня приняли за бомжа.

Попробуем проанализировать это надругательство над человеком с психоаналитической точки зрения.

Человек протягивает руки к огню – значит, он хочет пользоваться вашими ресурсами. С точки зрения москвича, нормальный человек не будет протягивать руки к огню. Поэтому тот, кто протягивает руки,  должен протянуть ноги – с  точки зрения ресурсохранителя.

Я понимаю логику москвичей. Они думают так: столица переполнена людьми «без определенного места жительства», все хотят погреться за чужой счет, объесть Москву, вселиться в чужие квартиры, напиться из чужого колодца и позариться на чужую жену.  Набить морду чужому президенту. Забить до смерти чужой караул (по-моему, только чеченцы нашли верный тон в общении с москвичами…). Это развило в москвичах  бессознательное желание охранять свои ресурсы. Но они их, кстати, частенько путают с общенациональными.

Когда-то я поступал в МГУ,  вышла женщина с кислой физиономией дипломата, и сказала: «А вы хоть знаете, что Университет-то МОСКОВСКИЙ? Что вы к нам все время едете?». Можно подумать, что я к ней на блины домой приехал. Этим она объявила национальный образовательный ресурс московским. Хотя кто сделал, что семьдесят процентов образовательных, культурных, медицинских, социальных ресурсов находятся в матушке-Москве? В Институте проктологии Минздрава РФ объявление: «Только для имеющих московскую прописку». Позвольте, позвольте, причем тут московская прописка, если все мы в одной ж…пе сидим?

Больше всего меня поразила история девочки с Урала, которую выписали из московской больницы с воспалением легким, заявив, что «московские врачи не обязаны ее лечить». Девочка села на поезд и, вернувшись в Екатеринбург, из которого нужно было ехать еще в район, погибла.

Москвичи сэкономили на ней тепло.