От Узун-Хаджи Салтинского до Шамиля Веденского - 3 ч.
Дата Туташхиа, независимый журналист, ИА DAYMOHK, 25.01.06г.
После коварного убийства Узун - Хаджи русские в очередной раз поспешили объявить о полном контроле над Дагестаном, хотя еще пять лет освободительную борьбу мужественных горцев продолжал Нажмуддин Гоцинский. Уже в октябре 1920 года он превратит Араканское ущелье для русских бандформирований в «долину смерти». Воины Гоцинского окружили Хунзахскую крепость, в которой засел карательный отряд, в основном из уроженцев россииского города Торжка. Вместе с присланными на помощь силами количество оккупантов в осаде составляло более тысячи человек. Попытавшихся прорваться из кольца русских загнали в ущелье реки Аракан.
Перед наступлением имам обратился к непрошенным гостям с предложением сдаться.
«Братья, русские солдаты, вас насильно мобилизовали большевики, послав к нам отнять у нас веру, вольность и имущество. Горцы вынуждены были обороняться, и вы стали жертвой. Но знайте наперед, что мы ведем войну с одними большевиками, и если они среди вас есть, то немедленно нам выдайте. Всем остальным ничего не грозит. Вы будете отправлены в аул Балахани, где будете работать и за труд получать себе хорошее питание от них. Когда же кончится война с большевиками, вы будете отправлены по домам невредимыми».
Ответа не последовало и кольцо осады сомкнули. Ущелье было усеяно трупами. Даже по свидетельству вражеской стороны, будет уничтожено 700 красноармейцев, захвачено 24 пулемета, 4 орудия, множество боеприпасов, а также весь транспорт с продовольствием и мануфактурой, предназначавшийся для осужденных в Хунзахской крепости. Было взято в плен 70 карателей. В том числе и самый жестокий подонок, дагестанский Мазлак Ушаев- Сафари Дударов – председатель ВЧК Дагестана. В ожидании шариатского суда он будет ликвидирован при загадочных обстоятельствах. Поговаривают, что ему отомстила мужественная аварка за убитого сына.
Командовал муджахедами Джамал Айдемир. Участвовал в этих событиях и сын Нажмуддина Гоцинского 16-летний Ахмед.
Известные ученые и историки не раз обращали внимание к феномену кавказского полководца Узун – Хаджи.
«Многие иностранные исследователи сходятся во мнении, что мюриды Узун-Хаджи в союзе с большевиками сыграли решающую роль в разгроме Добровольческой Армии на Кавказе. Профессор Абдурахман Авторханов даже назвал эту победу «самой главной ошибкой чеченцев», а американский исследователь Поль Хенце писал, что «Шехом Узун-Хаджи был взят курс на создание Дагестанско-Чеченской шариатской монархии. С этой целью к 1918 году оба лидера ( Узун-Хаджи и Н.Гоцинский ) мобилизовали на Северном Кавказе десятитысячную армию (а на самом деле около ста тысяч на отдельных этапах – автор) мюридов, представлявших наиболее воинственную силу в этом регионе. В отдельный период из-за своей ненависти к белогвардейской армии Деникина проявили склонность к сотрудничеству с большевиками, причиной этому послужила также большевистская декларация о правах нации на самоопределение». М. Дугричилов. Свобода в поисках признания. (Журнал «Наш Дагестан», № 176-177, 1995 г.). На самом деле Узун-Хаджи в эти посулы не верил.
Нажмутдин Самурский –первый председатель Даг.ЦИКа, секретарь Дагестанского обкома ВКП (б), лютый враг свободолюбивых горцев, писал об Узун-Хаджи: «Отличался чрезвычайной твердостью и большой силой воли. Благодаря этим качествам он подчинил своему влиянию почти всю Аварию, Андию, Чечню. Человек умный, образованный по - арабски, с некоторыми демократическими взглядами, он попал в безвыходный тупик, поставив перед собой недостижимую цель повернуть колесо истории назад, и в ХХ в. создать государство времен Магомеда. В 1919 года дошел до создания шариатской монархии. Чеченская империя существовала несколько месяцев и была величайшим курьезом в эпоху Октябрьской революции». А на самом деле величайшим курьезом и ошибкой природы был сам Самурский.
«Все общественное мнение Кавказа приковано к начавшемуся в конце августа 1919 г. Восстанию горских народов Кавказа - дагестанцев, ингушей, чеченцев, кабардинцев,- говорилось в телеграмме члена Кавказского Краевого комитета А.И.Микояна, адресованной Ленину. - Вдохновителями, руководителями восстания являются духовные вожди горцев, всегда шедшие с народом и за народ – Али-Гаджи в Дагестане, Узун-Хаджи – в Чечне и Ингушетии». А на самом деле Али-Гаджи в Дагестане не решал ничего.
Сергей Миронович Киров, член Реввоенсовета ХI армии, в момент окончательного краха большевиков на Кавказе 27 октября 1919 года телеграфировал Ленину, имея в виду Узун-Хаджи : «Крайне необходимо Ваше личное письмо к верховному вождю горских революционных войск».
«Между ним и добровольцами произошло много боев. Но во всех боях он брал верх», - писал его современник, историк Магомед-Кадий Карахский. Только вот одного забыл добавить, что Узун-Хаджи таким же образом брал верх и над красными. И только коварное убийство не позволило ему доказать, что он не был обманут и советчиками. Телеграммы недругов о том, что Узун собирается окончательно изгнать с пределов Северного Кавказа большевиков – тому красноречивое свидетельство. Это он, Узун-Хаджи, в свое время удачно использовал красных для победы над белыми. А последних против красных использовали Гоцинский и самораспустившееся Горское правительство. Столкновение двух врагов Кавказа было не такой уж плохой стратегией кавказских «архаических» лидеров.
На современном уровне разговор вокруг Узун-Хаджи обретает новый виток совсем неслучайно. И тому есть архиважная причина, связанная с идеологией противостояния. Наступает время решающей и жесточайшей схватки на Кавказе. И тот, вроде бы безобидный, проевропейский политический «синкъерам» на чеченских сайтах, со штурмовым авангардом и надежным тыловым и фланговым обеспечением, вокруг которого уже стали злорадствовать россииские СМИ, тоже неслучайность, и выходит далеко за пределы отдельно взятой Чечни. Речь в целом о Кавказе. Исламскому Востоку давно наплевать на то, каким будет будущее обустройство Чечни. К тому же арабский Восток занят собственными проблемами.
Значит, этот «хьай – вай» и гарантии того, что ислам не поднимет голову, скорее нужны Европе и США. Последним очень важно не иметь в тылу воинствующих воинов Аллаха на случай возможной войны с Ираном. Вот тут и замыкается круг. Времени на раскачу не осталось ни у кого. Россия уже с лета будет занята предвыборной гонкой президентских выборов, Америке, возможно, придется в ближайшее время выйти из Ирака и Афганистана, и тогда разместить воинский контингент, вероятнее всего, придется на Кавказе. В результате и Европа, хочет она этого или нет, тоже вынуждена определиться с Кавказом. Правда, ничего умного никто так и не придумал. Но чтобы разговор был более предметным, обратимся еще к одному факту.
Вот что писал один из так называемых политологов Андрей Бойков - лидер славянского движения на Кавказе, на страницах дагестанского еженедельника «Диалог» еще в феврале 1998 года: «Суфизм, как известно, стоит гораздо ближе к народу, чем ортодоксальный ислам и его официальные учреждения. В рамках традиционного общества суфизм играет важную роль. В суфийских братствах находят выражение межэтнические и родоплеменные связи. Многочисленные ветви суфизма впитали в себя местные народные традиции и даже культуры...».
Но что делать, если представителем суфийского ордена является и Узун-Хаджи? В таком случае надо их разъединить. Прислушаемся дальше: «В яростной агрессивности суфийского шейха Узун-Хаджи и его мюридов проявилось вовсе не противостояние исламской цивилизации с православной русской цивилизацией (ортодоксальный ислам прекрасно уживался с русским государством, будучи включен в число шести «легитимных» конфессий в Российской империи), а противостояние архаического традиционного общества цивилизации в общепланетарном смысле...Действия Узун-Хаджи осенью 1917 года на Кумыкской плоскости были именно традиционным набегом. И ничем иным». Другими словами, традиционно дикое общество горцев с набеговой и воровской психологией пошло против планеты всей, и мировая цивилизация должна возненавидеть его за это.
Ситуация вокруг Узун-Хаджи требует коренного пересмотра, переосмысления на параллелях истории и современности. Никогда еще история 20-х годов так тесно не перекликалась, как с началом третьего тысячелетия.
Стремление выдать кавказских полководцев архаичными мракобесами с набеговой психологией, игрушками в чужих руках, сравнивая с Махно, без примесей свободомыслия и разума, дорого обошлось и обходится русскому народу. На алтарь смерти положены сотни тысяч, если не миллионы, человеческих жизней. И этот ошибочный путь рискуют повторить сегодня те, кто объявили Кавказ зоной своих интересов. Этнопсихология, в лучшем случае, претендующая на удачный набег в пределах Кизляра, Ботлиха или Хасав - Юрта, но никак не до Буденновска, Волги и Москвы!?
А говорит между тем сегодня нужно не о кавказцах, а о маразматической разрушительной этнопсихологии русского человека и западников. Это уже в назидание Бойкову, который никак не уймется: «Смешно думать, что люди, мыслящие категориями средневековой этнопсихологии набега в своих действиях, замкнутые рамками современного политизированного бандитизма на Северном Кавказе, могут серьезно помешать и в исторической перспективе...», хотя «современные кандидаты в «имамы» и «свободолюбие» Чечни для сегодняшних вершителей дел в России опасны тем, что могут отсечь от каспииского нефтяного бассейна (развал страны для этих вершителей по боку). Поэтому, даже вопреки желаниям ряда персоналий, время «судьбаносных решений приближается...». Значит, все-таки могут что-то натворить, даже отколоть юг. А время не приближается, оно уже наступило.
Вот так, стреляя в прошлое, нацелились в будущее. Более того, с завидным цинизмом Кавказу навязывается термин «гражданская» война. Война, которая вообще не существовала в истории региона, если не считать события в Грузии. Это государство навесило на себя этот позорный ярлык добровольно, хотя прекрасно осознает, кто стоял за теми, кто воевал с грузинами на стороне абхазов.
Идеология Узун-Хаджи представляла опасность для алчных мира сего еще и тем, что преимущество шариатской демократии (монархии… Называйте, как хотите) становилось очевидным и вокруг эмирства концентрировались представители разных народов и конфессии. Ростки нового исламского мышления, вполне уживчивого с любой цивилизацией, с любыми демократическими государственными образованиями мира – вот что было опасно для тех, кто задумал поработить мир. Даже ярые враги Узун – Хаджи отмечали за ним большую силу. «Человек очень умный, образованный по - арабски, с некоторыми демократическими взглядами (шариатской, конечно же, демократии» (Н.Самурский).
«Узун-Хаджи, несмотря на свой религиозный фанатизм, широко пользовался поддержкой «нечестивых», религиозный фанатик шел на союз креста и полумесяца» (М.Магомедов. Социализм и судьба горцев. Махачкала,1976 г.).
Непонятный фанатизм и веротерпимость Узун-Хаджи для большевиков и их западных спонсоров, вознамерившихся до основания уничтожить традиционное старое и возвести манкуртизм, так и осталось величайшей тайной для иноземных идеологов по сегодняшний день. Но чтобы не говорить об этом, наверх выпустили мюридизм, ваххабизм, ортодоксов и традицианалистов, вбили клин между суфизмом «архаичного» Узун-Хаджи и всей остальной части мусульманской уммы.
Противники идеи свободы и независимости Кавказа делают все, чтобы расшатать идеологическую подпорку истинного состояния и сути кавказской демократии, в том числе и европейцы. Вот тут уж, действительно, смешно представить даже в дурном сне, что европейский политический гомосексуализм вкупе с россииской лаптежной и питейной демократией, могли бы дать что-то полезное кавказской и мировой цивилизации. Коктейль европейской и шариатской демократии не получается никак. Следует думать, не получится и в будущем, а потому и остаются только Конституция Аллаха - Коран, правосудие - Шариат и достойный путь праведных пророков и имамов.
В связи с этим со всех сторон поучительна и история вокруг возникновения и исчезновения Конгресса народов Ичкерии и Дагестана. Нужно думать, что именно так, как с этой организацией, поступят европейцы и русские с любыми попытками объединить хотя бы два кавказских народа.
В основе создания конгресса были конкретные практические шаги, предпринятые еще Джохаром Дудаевым, взявшего курс на нормализацию дагестано-чеченских отношений.
1993 –й год. После развала СССР, не сумев наладить дела внутри распавшегося государства, русские пошли на стравливание народов по приграничью и внутри кавказских республик. В Чечне засланные русскими армяне проводили взрывы поездов Бакинского направления, подкупленные местные подстрекатели грабили поезда, после чего чеченцев предавали анафеме все окружающие народы, а Москва получала в руки карты политического манипулирования. Хуже некуда стояли дела по приграничью Чечни и Дагестана. Обеспокоенный диверсиями Дудаев решил взять ситуацию под контроль. На первых порах не были против и дагестанцы.
В сентябре 1993 года в Герзеле состоялся сход аварцев, лакцев и чеченцев для урегулирования ситуации. На встречу приехали и руководители аварского народного фронта. Договорились решать все проблемные вопросы шариатским правосудием. Дудаев часто делал все, чтобы поддержать добрые отношения с соседями: ездил в Анди - на 2500-летие, В Закаталы - на открытие памятника Шамилю, на юбилей Расула… И первый такой положительный момент - противостояние между даргинцами и кумыками в Костеке под Хасав-Юртом удалось остановить с помощью чеченских Алимов. Одним словом, дело сдвинулось с мертвой точки.
Но вскоре началась война. И на первых порах дагестанцы стали создавать народные ополчения по оказанию помощи чеченцам, публично заявили о своей поддержке справедливой борьбы чеченского народа. На Новолакском перекрестке Хасав-Юрта расположились штабы аварцев, кумыков, даргинцев и других народов по сбору средств и продуктов, отправке желающих воевать в Грозный. Пошли митинги в поддержку чеченцев. Руководитель Магомедов клятвенно пообещал народу, что со стороны Дагестана ни один русский не вступит на территорию Чечни. Все успокоились, но вскоре в аэропорту Махачкалы стали садиться российские военные самолеты, и народ пошел толпой, чтобы помешать делу. Но на подходе лидеров митинга по одиночке завели в аэропорт, якобы для переговоров. Как потом выяснилось потом, все были предупреждены о возможных последствиях. На том все и завершилось, еще в самом начале войны.
Магомедов не только пропустил солдат… Все изменится с подписанием Хасав-Юртоовского соглашения о перемирии. Снова наступает вакуумное состояние. В растерянности и дагестанское руководство, застывшее в ожидании.
Дагестан не знает, как строить отношения с получившей свободу Чечней. И раньше всех внимание на ситуацию обратил министр иностранных дел Удугов. В Чечне осознавали, что жить в осаде будет нелегко. В свою очередь и дагестанцы понимали, насколько чревата для спокойной жизни республики изоляция Чечни. При жизни всех пяти имамов Дагестан старался решить собственную проблему независимости с помощью чеченцев, а сейчас настала и очередь последних. Это были мудрые стратегические шаги. В ситуации, когда на дагестанской территории действовал российский закон, а в Чечне взяли курс на шариат, должен был быть компромиссный вариант. По сути это был прецедент выстраивания отношений между государствами разных политических систем. Наступило время поиска новых действий, нового мышления, которое помогло бы мирно сосуществовать на Кавказе всем. Нельзя было отдавать на откуп россииской политике исторически сложившиеся добрые отношения чеченцев и дагестанцев.
С весны-лета 1997 года началась активная подготовка к подбору авторитетов, которые могли бы стать базовой объединительной силой в отношениях Чечни и Дагестана. С дагестанской стороны оргкомитет возглавил Магомед Хачилаев, с чеченской - Удугов. Решено было созвать постоянно действующий круглый стол для решения возникающих трений и поддержания нормального международного климата. Трудности возникли с самого начала, но удалось разработать концепцию и основные принципы. Никакого покушения на конституционный строй в Дагестане не было. Именно это и послужило причиной того, что официальный Дагестан согласился с правом на существование на первых порах общественного международного органа. Это было спасением для всех. В условиях, когда Москва не разрешала сближение, дагестанское руководство могло бы действовать через общественную организацию. Удалось убедить очень высокие чины в Дагестане в правильности этого шага.
17 декабря в районном центре Новолак, на территории Дагестана, состоялся расширенный круглый стол с участием министров и их заместителей почти всех уровней, а также депутатов Чечни и Дагестана. Присутствовали и руководители приграничных районов и населенных пунктов. Официальную делегацию Дагестана возглавил министр по делам национальностей Магомед-Салех Гусаев. С Чеченской стороны солидную делегацию повел министр иностранных дел Удугов. Легитимность встречи не вызывала никаких сомнений. В резолюцию вошли важные пункты –сделать круглый стол постоянно действующим, разрешать все спорные моменты на основе шариата и созвать съезд народов Чечни и Дагестана для создания межнационального органа. Решение принималось путем общего голосования и закреплялось подписями двух сторон. И началась активная подготовка к съезду народов двух республик. Это был первый и самый крупный успех молодой чеченской дипломатии и дагестанского джамаата за последние 80 лет. Закладываемые взаимоотношения двух народов могли спасти ситуацию на всем северокавказском пространстве, регулировать и отношения с другими субъектами.
Москва опомнилась только на второй день после круглого стола. Все дагестанские газеты пестрели заголовками о нежелательности и нелегитимности состоявшейся в Новолаке встречи, Абдулатипов кинулся создавать ассамблею российских народов, в Махачкале заговорили о необходимости отдельного Конгресса дагестанских народов. На отдельном этапе дагестанская сторона (а в оргкомитет нередко внедрялись и провокаторы) начинала требовать провести предстоящий съезд в Махачкале, но чеченцы привели более чем внушительный аргумент о том, что в последний момент русские могут помешать, и дагестанцы ничего смогут поделать. В течение пяти месяцев шла напряженная подготовка к съезду. Встречи оргкомитета проходили попеременно - то на дагестанской территории, то в Чечне. В оргкомитете с дагестанской стороны были представлены все основные народы. Главным решением съезда должно было стать создание общественной организации под сопредседательством двух сторон.
В день съезда российские спецслужбы пошли на провокации – выставили на приграничном КПП в с.Герзель и на Кизлярском направлении сотрудников, которые сообщали делегатам из Дагестана, что форум отменен. Более того пустили в ход угрозы, не пропуская делегатов через КПП под разными предлогами. В Новолакском районе между акинцами и лакцами была организована кровавая разборка. Те, кто добирались со стороны Хасав-Юрта, объезжали пост по верховьям реки Аксай и Яман-Су, что в Ножай-Юртовском районе. Благополучно добирались только со стороны Ботлиха и Ведено.А были делегаты практически со всех равнинных и горных районов, от Ботлиха до Лезгинистана. В том числе и представители официальной Махачкалы. Рассчитанный на 500 мест ДК Крупской был заполнен до отказа. В почетном президиуме в ДК Крупской, где проходил съезд, сидели Масхадов Яндарбиев, представитель официальной Махачкалы.
До последнего момента здесь ждали Магомеда Хачилаева, который вместе с представителем чеченской стороны должен был возглавить конгресс. Все переиграли под занавес, когда стало известно, что он не приедет. Решили попросить стать во главе будущего общественного объединения Шамиля Басаева, пользовавшегося непререкаемым авторитетом. Приняли его тепло и единогласно. Двести лет народы двух республик объединяло имя Шамиля дагестанского, и никто не был против того, чтобы последующие 200 лет объединительным фактором стало бы имя Шамиля чеченского. Пойти уже на создание официального межнационального органа Дагестан не мог, потому что этого запретила Москва, и единственным выходом оставалось общественное объединение. И им станет конгресс народов Ичкерии и Дагестана. Резиденцией определили пустующее здание Дома культуры имени Крупской в Грозном.
Интересной и всеобъемлющей была и структура Конгресса. В случае всекавказского хаоса он мог бы трансформироваться в полномасштабный контролирующий ситуацию орган. Высший политсовет, шариатский суд и военное крыло, отделы внешних связей, по экономическим вопросам, внешних связей, СМИ… Словом, все было учтено до мелочей. И очень скоро к помощи конгресса стали обращаться многие жители двух республик, у которых за последние годы накопились проблемы во взаимоотношениях.
Так, к лету ценой неимоверных усилий была создана благоприятная ситуация в отношениях соседей. Народы двух республик потянулись друг к другу. Участились и совместные мероприятия. В Ведено отпраздновали 200-летие Шамиля с участием официального Дагестана и представителей Северного и Южного Кавказа, отпраздновали юбилеи Узун-Хаджи, прошел праздник Зелимхана Харачоевского, обсуждался прямой телемост между столицами двух республик, строились планы по проведению общекавказской спортивной олимпиады… Намеревались построить мечеть на стыке двух республик в Герзеле. Начало действовать ТВ Дагестана.
Члены Конгресса стали участвовать на съездах народов Дагестана. Через Конргесс пошли и экономические деловые контакты, начали разработку налоговой системы, основанной на шариатских принципах. Карамахинцы, губденовцы, салтинцы, гимринцы и многие другие стали частыми гостями в Чечне и наоборот. Ситуацию с дагестанцами в Шелковском районе, где проживала многочисленная дагестанская диаспора, взял под контроль аварец Шапи из Цумадинского района. В Урус-Мартане вопросами исламского образования занимался Багаутдин. Это был один из самых благодатных периодов во взаимоотношениях двух народов. Разумеется, это никак не могло устроить Москву. И проигравшая весь подготовительный период Россия повела жесточайшую схватку. Прежде всего на этом пути сделали заложниками мужественных братьев Хачилаевых.
Очень даже возможно, что тут сыграл роль и этнический характер. Дело в том, что в клановой войне в Дагестане власть имущих очень беспокоило действия лакцев, которые, живя по приграничью с Чечней, несмотря ни на что, находили легко общий язык с соседями. И известный захват здания Госсовета в Дагестане братьями Хачилаевыми будет спровоцирован именно в день возвращения Магомеда из Чечни. Стояли за всем этим Амиров и Махачев. Нужно сказать еще и то, что лакско-чеченский союз представлял значительную опасность для аварско-даргинского тандема и по другим причинам. Разрушив политическую основу растущего дружелюбия чеченцев и лакцев, нужно было еще лишить лакцев и контроля за каспийским морем. Аварцы к тому времени уже захватили в лице Махачева нефтяную промышленность. Но была и еще одна, если не главная причина трагедии Надыра, о которой говорят мало или умалчивают вовсе. Это руководство Союзом мусульман России. Он мог стать серьезным конкурентом карманному кремлевскому муфтияту России. И все закончилось тем, что Хачилаевых сделали изгоями в собственном отечестве.
Так или иначе, Надыра «ушли» в Чечню, где тоже против него пустили подстрекательские слухи. Стали поговаривать, что, загнав Хачилаевых в тупик с захватом Госсовета, Надыра заставили переехать в Чечню с конкретной задачей – разложить конгресс народов Ичкерии и Дагестана изнутри. Верится в это с трудом, хотя, действительно, взгляды на то, что должны действовать два отдельных крыла, у Надыра вместе с Багаутдином были. Кроме того они считали, что делами Дагестана должен заниматься дагестанец. И ни от кого не скрывали свои взгляды. Заседания маджлиса Багаутдин и Надыр не посещали. Конгресс попробовали втянуть в ненужные дискуссии, но ничего из этого не вышло.
Не дали расшатать ситуацию сами дагестанцы. Повел себя мудро и терпеливо в этой ситуации и Шамиль. Во-первых, он не стал настаивать на том, чтобы делами Дагестана занимался исключительно только руководитель Конгресса. То есть он. Во – вторых, отказался от возникавшего предложения объявить его имамом двух народов. Он доказал, что полностью свободен от тщеславия. Для Шамиля важен был сам эволюционный процесс продвижения кавказского плацдарма к свободе и независимости. Вскоре Багаутдину предоставилась возможность проявить себя настоящим предводителем своего народа и Шамиль не стал возражать, хотя предупредил о возможных последствиях. Речь о возвращении шейха в Дагестан.
Помимо попыток разложить конгресс изнутри происходили и другие провокационные моменты. Из некой сомнительной Лиги вайнахов, действующей в подбрющье у россииского президента, в Хасав-Юрт прислали чеченца, профессора Салмана Дацаева (Дацагова), автора молитвы к Папе Римскому (с тем, чтобы не отдать чеченцев под влияние восточного мракобесия. Что-то созвучное с сегодняшними голосами). Салман стал требовать от акинцев не посылать своих детей в вузы Чечни, дабы защитить от пагубного влияния исламского «мракобесия».
При странных обстоятельствах был убит цумадинец Шапи, который имел заметное влияние в Шелковском районе. Убили салтинца в Гудермесе. На окраине своего села в Гунибском районе был найден отравленный Ахмад-Кади Ахтаев – величайший богослов, уважаемый на всем Востоке. Человек, который единственный из известных в Дагестане Алимов такого ранга признал чеченский джихад и был признан Востоком поверенным в делах соседей. А в Гудермесском районе, сначала в Новогрозном, а затем в Гудермесе, беноевцы разыграли кровавые события, в результате которых целенаправленно стали убивать дагестанцев. За излишнюю увлеченность Дагестаном за черту государственной политики вывели министра иностранных дел Удугова, чтобы ослабить влияние на дагестанском направлении.
Далее в Чечню зачастили эмиссары Магомедова, руководителя Дагестана. «Возвращайтесь даже с оружием. Дадим условия и помещения», - говорили им. Одна из таких встреч Гаджи Махачева с начальником штаба Багаутдина произошла на Герзельском посту. В конце-концов дрогнуло сердце Багаутдина, собиравшегося установить бархатный шариат на Кавказе.
Багаутдин вернулся и все остальное хорошо известно читателю. Правда, некоторые моменты все же следует отразить, и не с целью упрека, а в назидание на будущее. Первое, во время цумадинских и ботлихских событий Басаев предложил карамахинцам оказать помошь Багаутдину. Последовал отказ. Письмо с таким же предложением было отправлено и Надыру. «Если ты хочешь проявить себя в джихаде, то время наступило»-писал Шамиль все еще из Чечни. Хачилаев, находящийся в селе Гиляны Ножай-Юртовского района, получив письмо, только и произнес: «Предложение, конечно же, интересное» и на второй день удалился в Дагестан, к карамахинцам, где войны еще не было.
Правда, говорят, в Карамахи Надыр проявил себя достойным образом. Несмотря на искренние заблуждения, это был мужественный человек и истинный мусульманин. Заслуживают уважения и героические действия карамахинцев, повторивших подвиг Салты, Ахульго в начале третьего тысячелетия. Это был взрыв национального самосознания, момент возвращения былого воинственного духа этого народа. И самое главное – это было, как и в недавние времена, совместное, двух народов, выступление за свою независимость, несмотря на все попытки причислить его к международному терроризму. И перед такой ситуацией Дагестан и Чечня могут оказаться еще не раз.
Стесняться военных походов друг к другу с целью изгнания оккупантов только из-за того, что это не совсем удобно России или Западу, по крайней мере - близорукость в стратегическом плане. В любое время эти действия в поведении дагестанцев и чеченцев будут оправданными, хотя бы потому, что в исторической плоскости такой проблемы не существовало. По своим выверенным действиям и практическим делам конгресс шел впереди России, и единственное, что оставалось русским, чтобы нарушить мирный процесс, - это была война.
В конце лета 1998 года у подножия Черных гор, в ауле Шамиль-Котар, что в окрестностях Ведено, рядом с кладбищем в котором возведен зиярат (мавзолей над могилой Узун-Хаджи), Конгресс народов Ичкерии и Дагестан организовал известные торжества, собравшие многочисленных гостей из Дагестана, Чечни и Ингушетии. Еще через три недели 35 имамов мечетей, алимы Дагестана подписали фетву, в котором Джихад считался обязательным для всех дагестанцев. К тому же россииская разведывательная сеть понесла очень серьезные потери. 38 ее сотрудников, от рядовых и до полковника, были разоблачены и преданы шариатскому суду. Ситуация явно уходила из-под влияния России.
А рассуждения о том, на чем и у кого сошлись общие интересы, не имели, по большому счету, никакого значения. Дагестан был обречен с момента посещения карамахинцев Степашиным, а Чечня и подавно.
Как бы не сложилась ситуация, конгресс свою задачу выполнил. Создал прецедент политического объединения на примере одной организации, заложил структуру будущего образования и наладил органичную систему сопротивления, выстроив в том числе и все структуры обеспечения. И он же способствовал возникновению единого Кавказского фронта, взглавляемого сегодня достойным всяческого уважения Абдул-Халимом Садулаевым.
А то, что конгресс включили в черный список СБ ООН, свидетельствует о наличии против Кавказа международного заговора. Это элементарное соучастие в преступном сговоре. Никто не имел права вмешиваться в объединительный процесс на Кавказе, который идет уже многие века, нога в ногу. И если США захотелось укусить Афганистан и Ирак и пойти на сговор с Россией, это вовсе не значит, что делать это нужно, жертвуя кавказскими народами. Поссориться с кавказцами, это значит поссориться со своим будущим.
Решение ООН, организации, много лет паразитирующей на судьбах обездоленных народов, оправдывая насилие сильных, - это преступление перед человечеством и человечностью, ущемление их прав на самоопределение. Решение по черному списку, по конгрессу, Шамилю Басаеву, и другим кавказским патриотам, которые есть и которые еще будут, должно быть немедленно отменено. В противном случае, включать в этот список следует и тех русских, кто убивает кавказцев. Иначе справедливость не получается. Уподобление варварам не сделает ни чести международному сообществу, и не остановить наступательные действия единого Кавказского фронта. Кто не верит, может оглянуться в прошлое.
|
