"Белые вороны" – фильм о жертвах и преступниках в Чечне

Мартина Кнобен, Suddeutsche Zeitung (Германия), перевод - Инопресса, 25.11.05г.

Как похожи образы и истории: Грозный и Сайгон, Москва и американский Средний Запад не так уж далеки друг от друга в этом фильме, который рассказывает о чеченской войне и о мужчинах и женщинах, искалеченных ею. Фильм "Белые вороны" можно назвать картиной о тех, кто возвращается домой с войны, – если бы для этих солдат возвращение домой было возможно. Документальный фильм Йоханна Файндта и Тамары Трампе, рассказывающий о потерянном поколении, которое не может вновь найти свое место в обычной жизни, напоминает фильм Майкла Чимино "Охотник на оленей" (картина 1978 года, хронологическая первая из посвященных вьетнамской войне, завоевала пять "Оскаров". – Прим. ред.), один из самых лучших антивоенных фильмов, которые были когда-либо сняты.

Фильм "Охотник на оленей" начинается со сцены веселого праздника; у Пети тоже была прощальная вечеринка – на любительском видео мы видим радостного, немного неловкого мальчика. Когда 19-летний Петя возвращается домой из Чечни, у него нет левой руки и левой ноги. Или Кирилл, чье ангельское лицо и история напоминают героя Кристофера Уокена из фильма Чимино. После двух лет, проведенных в плену, мальчик, писавший такие хорошие письма, подписываясь: "Ваш сын, внук, брат и друг Кирилл", вернулся запуганным, полусумасшедшим человеком, который не узнает свою мать и позже насилует девятилетнюю девочку. О "печати войны", которой отмечены они все, говорит медсестра Катя.

В финальной сцене режиссер Тамара Трампе подает насильнику Кириллу руку. Это знак сочувствия – авторы фильма не осуждают, они пытаются понять. У обоих режиссеров был личный интерес: всю свою жизнь, рассказывала Тамара Трампе в интервью, она хотела выяснить, что пережили ее родители во время Второй мировой войны; Йоханн Файндт тоже говорит о том, что война повлияла на судьбу его семьи.

Мужчины и женщины, которых они три года подряд сопровождали с камерами, являются одновременно и преступниками, и жертвами. Категориями добра и зла не оперируют на войне, даже если солдатам в Чечне иногда кажется по-другому. Теперь им не хватает четкого разделения на фронты и ударов войны, постоянного адреналина. Каким образом нация может справиться с таким поколением?

Всеобщему вытеснению темы – о чеченской войне ни мир, ни Россия не хотят ничего знать – фильм противопоставляет обескураживающую откровенность. Когда Тамара Трампе рассудительно и упрямо и в то же время чутко расспрашивает своих героев об самых ужасных впечатлениях, ее манера напоминает манеру так называемых солдатских матерей, с которых авторы фильма и начали свое расследование. В этой позиции нет никакого вуайеризма, и только так можно вынести рассказы солдат.

Другая сторона, чеченцы, появляется в фильме только на нескольких впечатляющих кадрах. Самих "картин войны" как таковых тоже нет. Они и не нужны: в осколках этих искалеченных судеб война отразилась достаточно.