«Вместо европейской свободы, мы выбрали монгольскую нагайку»

Андрей Новиков, историк, для Чеченпресс, 05.11.05г.

Позвольте спросить, что мы отмечаем 4 ноября? Какой-такой национальный праздник? Для меня Польша и ее интервенция – возможность приобщения голодранной Руси к Европе. А мои соплеменники выбрали вместо этого столетия рабства.

Польская корона

Единственным центром власти, который мог дать защиту от монгольской тьмы и смерти, была только Польша. Так что, гипертрофированный рост Польской короны являлся реакцией славянского общества на монголизацию-татаризацию России. Не будь Польши, – и жертвы монгольского спрута увеличились бы еще в десятки раз.

Стоит напомнить то, о чем современные россияне, воспитанные на школьных российских учебниках, не имеют даже малейшего представления. Не Русь, а маленькая Польша заслонила Европу от монголо-татарского нашествия!

Когда хан Батый, разгромив в 1238 году Русь, двинулся дальше в Западную Европу, он встретил ожесточенное сопротивление поляков, которые, в отличие от русских, готовы были защищать свою родину до последнего…Таким образом, не русские, а поляки оказались тем щитом, который не позволил страшной Орде ворваться в Западную Европу и опустошить ее.

Что далее? Россия выступила как «место отхода» Батыя после неудавшейся польской операции (сравним это, кстати, с неудавшимся походом Тухачевского на Польшу в 1920 году). Тем самым Россия уже тогда стала «последним убежищем» для захватчиков-монголов. Понятно, увидев перед собой рабскую страну, князья которой отказались от сопротивления, монголы просто сели на нее и начали грабить в течение двух столетий.

Сама оккупированная Русь разъединилась на две части: на западную Галицкую и Черниговскую, где постоянно вспыхивали восстания, и на северо-восточную Русь, которая смирилась с поработителями. К сожалению, в нее попал даже Великий Новгород, где правил тогда известный герой Александр Невский, – в то время как брат его Андрей Ярославич искал союза с поляками для борьбы с Ордой.

Объединение с католической, но славянской Польшей было тогда единственным способом сформировать русское освободительное движение против монголо-татар.

Тевтонский орден против России

Надеяться на союз с Ригой против монголов было немыслимо: Орден Меченосцев был носителем агрессивной антиславянской идеологии. Орден с одинаковой степенью боролся с католической Польшей, и с православной Русью. Его цель заключалась в том, чтобы поработить русский народ, поэтому вместо одного рабства, монгольского, русские получили бы другое рабство – немецкое. Будь это в самом начале крещения, такая германизация сыграла бы положительную роль (как это и произошло с язычниками-латышами, которых поработили немецкие рыцари). Однако после двух с половиной веков Святой Руси, познавшей уже благодать, порабощение русских немцами трудно сказать что означало. Не исключено, стирание народа и своего рода его «переформатирование» на германский лад.

Тут дело вовсе не в католицизации, как полагают, а в германизации. Я не вижу ничего плохого, если бы русские приняли католичество, ибо это приблизило бы их к Европе. В те времена католичество и православие еще не удалились друг от друга настолько, чтобы между ними была уже непроходимая пропасть. Я уж не говорю о том, что когда Русь принимала христианство, католиков и православных не существовало вообще еще. Об этом свидетельствуют храмы в Киеве и Чернигове той эпохи. Так что переход от православия к католичеству был бы еще возможен. Но вот германизация русских, будь она произведена немецкими рыцарями, проходила бы трагично для них. Чтобы понять опасность Ордена, вспомним Польшу, которая боролась с немецкими рыцарями веками, и одолела его.

Собственно, этим определялся странный и драматический выбор Александра Невского пойти на холопство перед Ордой, лишь бы не дать поработить себя немцами.

Рабами мы действительно не стали, но стали холопами, подстилкой для монголов. Невозможно точно сказать, что лучше здесь было бы, а что хуже. Ибо, перейдя под господство рыцарей, мы стали бы периферией западно-европейской цивилизации, и в Москве сейчас, возможно, был бы не храм Василия Блаженного, а Домский собор, как в Риге. Но можно ли было приобщаться к Европе путем рабства, – подчеркиваю «не независимости», а именно рабства?

Рабами мы в определенном смысле были и при монголах, но эту ситуацию лучше сравнить все же с отсутствием независимости. При монголах прямое рабство было только частичное, вообще же монгольские ханы поручали русской знати собирать налоги. Русская знать, преклоняясь перед ханами, получала тем самым власть над собственным населением и этим решала задачу сохранения своей внутренней власти. Своей корпорации.

Но при порабощении рыцарями русская знать исчезла бы полностью, так как ее попросту вырезали бы. Например, когда немцы германизировали Польшу, там была вырезана вся местная аристократия. Вот то же самое случилось бы и с Русью: все князья были бы уничтожены. Не удивительно, что Александр Невский, который был представителем своего правящего класса, решил остаться правителем даже в условиях несвободы.

Что получили русские как народ? Вместо прямого порабощения иноземцами – внутреннее крепостное право и рабство. Решить эту дилемму было почти невозможно. Там – меч, тут – нагайка. Там тебя вырежут сразу и посадят на цепь, тут двести лет издеваться будут и каждый год приезжать и насиловать твою жену, уводить в полон твоих детей. Немцы были чудовищами, а эти – просто скотами.

Оставался еще один путь: Польша. Маленькая Польша, которая дала в лоб и монголам, и рыцарям.

Польша против Москвы и Тевтонского ордена

Как это полякам удалось, с их небольшой территорией! Монголов они победили в 1240 году сразу, а с рыцарями сражались в течение двух веков. (Тут есть обратная аналогия с нами, которые сразу отбили атаку рыцарей, но два века сидели по ярмом монголов.) Грюнвальдскую битву иногда называют «европейским Куликовским сражением», где силы поляков превратили немецких рыцарей в фарш. Их орден после этого перестал существовать. Невский нанес рыцарям не такое уж катастрофическое поражение на Чудском озере (его даже трудно назвать битвой – рыцари провалились просто под лед). Орден получил щелчок по носу, но не перестал существовать. При Грюнвальде же он был буквально впрессован в землю. Там погибли тысячи рыцарей. Текли реки крови. И в результате Тевтонский орден просто исчез. Как видите, сравнивать эти сражения очень сложно. Александр Невский возведен у нас в героя-освободителя. Но истинных героев мы не видим.

Разгром Тевтонского ордена, который специально создавался для продвижения германцев на восток и порабощения славянских и прибалтийских народов, открыл дорогу двум державам – Польше и России.

С XIV века растут две параллельные восточные сверхдержавы – Московская Русь и Речь Посполита. И вот с этого момента начинается выяснение вопроса «кто – кого» .Двое пернатых в одной берлоге, как говорил наш генерал, ужиться не могут, особенно, если у них орлиные великодержавные крылья. Крушение Тевтонского ордена – общего врага для русских и поляков – еще больше подогрело спор между ними за право обладания восточно-европейским ареалом. Обе были славянские, но по духу своему они были совершенно разные. Одна – православная, другая – католическая. Одна – самодержавие, основанная на беспрекословной царской власти и порабощении не только окружающих народов, но, прежде всего, собственного. Другая – удивительное сочетание королевской монархии и аристократической республики, нация гордых и независимых людей. Одна – оскверненная монгольской спермой и впитавшая в себя восточный деспотизм, другая – впитавшая в себя западную индивидуальную свободу и честь.

Спор между Польшей и Русью был не случаен: ведь от него зависело, какой быть восточной Европе. Создать единую германскую Европу не удалось. Европа разделилась на Западную и Восточную. В последней же образовалось два претендента «на престол» – порядком уже монголизированная Русь, собирающаяся под властью Москвы, и гордая независимая рыцарская Польша.

Она была поистине «славянской Францией»! Преданная католической вере, она шла по Европе с гордо развевающимися перьями на рыцарских шлемах, неся с собой изящество и благородство.

Можно без сомнения утверждать, что какая-то часть русских тянулась тогда к Польше. В свою очередь, Польша готова была создать польско-русскую унию, наподобие польско-литовской. Принятие такой унии не означало бы рабство для принявших ее (в отличие от германского варианта). Ведь Польша по характеру своему была республикой-монархией с очень сильными федеративными началами. Даже полуязыческий литовский князь стал польским королем: кто знает, может, стал бы им и русский князь, войди он в польский союз.

Литва – несбывшаяся Россия

Литва очень напоминала Россию, – до того, как в ней утвердилась централизованная царская власть. Первоначально литовские князья приняли православие. Русско-Литовское в княжество в XIII веке на 80% процентов состояло из русских, и только на 20 процентов из литовцев.

Под термином «русские» в то время понимались все православные вне зависимости от своего этнического происхождения (как и в самой России, то есть в Княжестве Московском), а понятие «литвины» служило для обозначения всех язычников. Как такового народа «литовцев» тогда еще не существовало. Они – результат более позднего этнического складывания из литвинов и славян.

В 1251 году из соображений политических, – дабы получить королевскую корону, – князь Литвы Миндвог перешел в католичество, а в 1260 году вернулся в язычество. Но уже в 1260 году преемником его вновь стал православный князь. В 1386 году великий князь Литвы Яков-Ягайла, опять перешел из православия в католичество, чтобы стать польским королем, тогда же была образована Польско-Литовская уния.

Таким образом, Литва объединилась с Польшей. В отличие от последней, она долго колебалась, быть ли ей католической или православной. С чем это было связано? С составом ее населения, большая часть которого тяготела к православию.

С трудом верится, но Литва могла превратиться в обычную русскую область вроде Новгородской. (В отличие от Латвии и Ливонии, в которой уже были крестоносцы и которая подверглась германизации). Литва такой германизации не подверглась, и в ней сложились идеальные условия для превращения в полноценное русское княжество.

Но судьба распорядилась по-другому, – Литва предпочла объединиться с Польшей.

Русь в это время лежала под монголо-татарским игом, а православная церковь особенно не противилась ему, не организуя никакого сопротивления. Княжеская власть тоже приспособилась к Орде, не организуя восстаний, и, более того, – нередко подавляя народные восстания против захватчиков. Принять в этих условиях православие для Литвы означало получить своего Александра Невского, который покорно прогнулся бы перед Ордой и закабалил собственный народ. Вот почему литовский князь перешел в католичество, пойдя на союз с Польшей.

Король Отрепьев

И вот перипетией этого конфликта и стала как раз Литва, предпочетшая объединиться с польской короной, перейдя в католичество, лишь бы не быть с православной Ордой! Православие и Орда слились в одно целое.

А ведь та же судьба могла бы быть и у других русских княжеств того времени! Их было несколько тогда: Галицкое, Московское, Новгородское, Киевское. Но, в конечном счете, из всех было образовано только одно доминирующее – Московское.

И следующая, почти невозможная попытка воссоединиться с Польшей была предпринята в начале XVII века, во времена Григория Отрепьева. Об истинных причинах этой польско-московской войны россияне не имеют представления, ибо довольствуются штампами из учебников, которые клеймят Отрепьева как «авантюриста» и «изменника». Но кто знает, не был ли он первым русским королем? Не был ли он нашим Ягайлом?

Отрепьев происходил из старинного галицкого рода, хоть и не дававшего ему права на российский престол, но все же не делающего из него «вора», как в случае с Пугачевым. В конце концов, разве Мишка Романов, помазанный на царство в 1613 году на Костромском соборе, имел больше прав на российский престол, чем «Гришка» Отрепьев? Собственно говоря, почему «Гришка»? (Так и хочется задать еще один вопрос: почему «парень»?) Я думаю, права на престол у Михаила Романова и Григория Отрепьева были примерно одинаковые. И если с одним мы согласились, то почему отвергаем другого?

Григорий Отрепьев – это несбывшийся католический русский король, несбывшаяся европейская Русь. Несбывшаяся уния Руси и Польши.

К сожалению, мы избрали совершенно другой путь. Мы предпочли нагайку, а не меч.

Ну что же. Мы получили нагайку.