Мансур Исаев, ИА DAYMOHK, 12.10.05г.

Как известно, стиль политики в Чечне нынешнего оккупационного руководства выражается в склонности к простым решениям, которые российскому обывателю кажутся самыми эффективными.

Однако целесообразность боевых действий в Чечне месяц от месяца снижается из-за дальнейшей бессмысленности «зачисток» и слепых артиллерийских и ракетных обстрелов. Для противостояния летучим партизанским отрядам чеченцев оккупационные войска не пригодны.

Карательные акции не приносят результата, ибо устрашение тоже имеет свои пределы. Чем дольше оккупационная армия стоит в болоте бездействия, укрываясь от ночных обстрелов, тем больше падает моральный дух оккупантов.

Аналитики отмечают, что, по мере того, как прекратились масштабные боестолкновения (позиционные бои) и продвижение в глубь территории ЧРИ, потеряв цели войны и стратегические задачи, оккупанты все больше и больше занимаются защитой себя, стараясь не выходить за границы контролируемой ими территории вокруг 400 блокпостов — этой сетки российского контроля в Чечне.

По существу, армия оккупантов превращается в небоеспособный организм, дробясь на маленькие наделы, домены майоров — главной фигуры на этой войне, хозяев жизни и смерти гражданского населения.

Чем дальше, тем больше оккупационное командование и генералитет в Чечне теряют возможности единого контроля и командования. Ненависть, порожденная на Северном Кавказе, пронизывает все российское общество. Сегодняшнее ожесточение обернется насилием завтра.

Путин очень ловко проводит свою преступную политику перед своими иностранными коллегами. Война в Чечне объявляется им то внутренним делом России, то проблемой, связанной с так называемым «международным терроризмом». Все зависит от конкретной ситуации и того, как в данный момент Путину выгодно ее подать.

По мнению многих политиков и международных обозревателей, война в Чечне не может быть внутренним делом одного государства, сколько бы его руководители не твердили о защите демократии в стране, о сохранении территориальной целостности.

Россия — участница международных конвенций по защите прав человека, а геноцидная война все это время ведется «за закрытыми дверями». Чечня объявлена закрытой территорией, где никто из международных наблюдателей не в состоянии отслеживать ни ход событий, ни то, как соблюдаются или нарушаются права мирного населения, хотя Путин, уже не раз доказывал, что насилие — это язык, которым он владеет лучше всего. Он никогда не стремился к политическому решению конфликта в Чечне. Его президентский срок начался с войны на Кавказе, кровавый шлейф которой тянется через весь период его правления.

Однако ему либо не хватает воли для настоящего мира, достигнутого путем переговоров, либо он намеренно использует конфликт с целью ремилитаризации российского общества.

ЕС давно пора потребовать, чтобы российский президент предпринял шаги на пути к политическому разрешению ситуации, вместо того, чтобы превращать локальный очаг напряженности в горящую территорию, которую бомбят уже десятилетие по всем правилам глобальных конфликтов. Иначе продолжение нынешней российской политики на Кавказе может иметь катастрофические последствия, и в ЕС должны это понимать. В обоих случаях, если Запад будет закрывать глаза на происходящее, то это может дорого ему обойтись. Тем не менее, в Европе до сих пор относятся к путинской карательной политике в Чечне довольно равнодушно.

Политики встречаются, чтобы поговорить о будущих поставках нефти и газа. Тема Чечни обсуждению не подлежит. Даже когда Путин вопреки объективной реальности объявляет себя главным борцом против так называемого «международного терроризма», немецкий лидер Шредер не возражал.

В этом смысле вселяет оптимизм, что канцлером Германии станет лидер немецких консерваторов Ангела Меркель. Чеченский Парламент также связывает надежды на объективную политику в отношении Чечни с избранием на пост Генерального секретаря ПАСЕ и Верховного Комиссара Совета Европы по правам человека новых руководителей, что позиция Совета Европы и ПАСЕ к политике кремля в Чечне существенно изменится.