Чеченский дневник – 10

(Записки Обозревателя)

Андрей Новиков, независимый аналитик, для Чеченпресс, 07.10.05г.

Мы продолжаем публикацию «Чеченского дневника» Андрея Новикова. Автор – активный участник демократического движения 80-х, член группы «Доверие». В 90-х годах прошлого века работал политическим обозревателем в «Литературной газете» и еженедельнике «Век». Из неопубликованных заметок сложилась книга – политический дневник эпохи первых лет Второй чеченской войны. Особого внимания заслуживают политические прогнозы автора, большинство из которых подтвердились с течением времени.

*********

4 декабря 2000 г.

Моей первой книгой был «Великий Моурави», повествующий о героической истории Грузии.

Моей первой любовью были кавказские горы, увиденные мной в 14 лет.

Моим первым другом был абхаз.

Одним из любимейших фильмов моего детства была лента «Дато Туташхия». Он демонстрировался по советскому ТВ в самом начале 80-х годов и повествовал о благородном кавказском разбойнике. Сейчас он – по понятным причинам – не показывается.

С каждым годом в российском обществе создается образ «кавказского врага». Еще недавно употребляющих нелепый бюрократический термин «лицо кавказской национальности» поправляли: мол, нет такой национальности. Теперь, я заметил, это выражение даже не закавычивают. Его употребляют везде, даже на страницах либеральных изданий.

От людей, казалось бы, интеллигентных, в России можно слышать выражение «чернож…е». (Их самих-то как следует именовать: «белож…ми», что ли? И вообще, откуда такая убежденность в том, что сущность человека именно по заднице определяется, а не по другому месту?)

Россия без Кавказа то же самое, что Англия без Шотландии, Индия без Гималаев. Это ее вершина, ее высота, ее мечта и свобода. Может ли англичанин унижать шотландца, или житель равнинной Индии гималайского горца? Великие поэты России Пушкин и Лермонтов посвятили Кавказу лучшие свои стихи. Вся русская духовная традиция – в лучших, вертикальных проявлениях была обращена к Кавказу, к «миру горнему» (слово «горний» в староцерковном языке значило «небесный», «неземной», «духовный»).

Вся широта русских степей и равнин, березовых рощ и рек предстанет плоским миром, если лишить Россию высоты кавказских гор. Стоит ли напоминать, что барды авторской песни посвятили Кавказу такие стихи, которые они не посвящали самой России?

А теперь слова «горец», «кавказец» стали почти ругательными в России. И это даже не связано с чеченской войной, но вытекает из нового менталитета русских людей, бросившихся очищать свои города и села от «черных».

Увы, они забыли, что и человек с белой кожей может быть с черной душой.

Русь отрезает себя от «горнего мира», замыкается в убогом националистическом мирке. Русские люди, которых всегда отличала широта души (в лучшем смысле этого слова), надевают на себя сегодня маску национализма. Все мы читали «Кавказский пленник» Толстого. Помним о яме, в которой сидели русские офицеры, о страстных девичьих глазах, смотревших сверху, о дерзком побеге с колодкой и горском великодушии. Плен, любовь, война – все это есть у Толстого. И вот режиссер Бодров-старший снимает бездарнейший фильм, названный, как и повесть Толстого, в котором нет ничего, кроме войны. Десятки литераторов, актеров, сценаристов трудятся над созданием такого же образа врага. На вершине горы, там, где, может быть, пел с гитарой Высоцкий, стоит теперь русский танк и в хрустальной тишине бьет по перевалам.

Хочется воскликнуть: Русь, остановись, не воюй с Кавказом. Не иди с ненавистью в горы. Не стреляй в тишине, которая тебе не принадлежит, не вызывай на свою голову лавин.

Велика вина самих горцев в том, что они затеяли на Кавказе. Но несоизмерима с ней вина России, которая не понимает, с чем она воюет.

Когда хрустальное кавказское небо упадет на Россию, поранятся все, кто живет в ней.

Она разобьет свою вековую мечту, свой горний мир, свою свободу.

31 декабря 2000 г.

Все время слышится: нельзя допустить распада России, нельзя допустить распада России. В этой сакрализации есть что-то надуманное, очень напоминающее последние годы существования горбачевского Союза. (Вообще, эта акцентированная сакрализация государства, вопли о том, что «нельзя дать ему развалиться» предполагают наличие гнили в этом государстве, предрасположенности к распаду. Ведь никому в голову не придет беспокоиться о «сохранении целостности» ну, скажем, Монблана или Эльбруса. Или любого иного монолита. А вот бархан из песка или «колосс на глиняных ногах», действительно, нуждаются в том, чтобы их «укрепляли».)

Ветхий горбачевский Союз «укрепляли», потому что он плыл под ногами, как песочная гора. Как зыбучие пески, проглатывавшие в свое черное нутро все, что находилось на их поверхности. И чем больше укрепляли, чем больше стреляли по песочной горе, тем быстрей осыпалась она, хороня под собой «архитекторов перестройки».

Вот точно так же «укрепляют» теперь Россию, не понимая, что «Россия» давно уже не молодой огнедышащий вулкан, не пассионарная светоносная цивилизация, наполненная образами и смыслами из будущего, а дряхлый, ржавый остаток советской империи.

Эта «остаточность» «постсоветской» России видна и в геополитическом, и в мировоззренческом планах.

Геополитически «РФ» вырезана из прокрустова ложа «РСФСР», которая никогда не была самостоятельным государством. Чечня, Татарстан, русские регионы никогда не принадлежали РСФСР. Все они были частями более сложной союзной системы. Умертвление этой системы означало и потерю права России распоряжаться территориями РСФСР. И тогда был выбран новый обруч, вместо союзного, новая центрифуга – т.н. ФЕДЕРАЛИЗМ. Регионы подписали Федеративный договор и якобы создали новое государство. Тех, кто не захотел подписать (Татарстан), принудили вновь войти в старое прокрустово ложе РСФСР. И эту центрифугу, никак не приводимую в движение, статичную до поры до времени, решили раскрутить с помощью чудовищной чеченской войны, внушив русским, что «без Чечни им никуда». Жизни тысяч солдат были брошены в топку этой войны. Террористическими актами, как напалмом, удалось взорвать Россию, и тысячи людей оказались в эпицентре этой горящей плазмы, ослепленные, обожженные, готовые направить свою боль и ненависть по ложному «чеченскому» следу.

В этой сумятице к власти пришел получеловек с козлиным копытцем, мордой не то шакала, не то енота, и драконьим оскалом из фильма Марка Захарова «Убить дракона». Этот странный получеловек летал на истребителях, ставил автографы у истеричных студенток и вызывал к себе губернаторов, которым приказывал снимать штаны и втыкал в промежность серебряную вилку из старинного кремлевского сервиза.

Россия приняла Зверя и поклонилась ему.

На пущенную Путиным струю крови потянулись вампиры из фундаменталистской газеты «Завтра», прильнули окровавленными ртами к надрезу. К ним присоединились тысячи более мелких упырей, и нация, возомнившая себя «сверхдержавой», медленно раздувалась от крови, точно пиявка.

Под неоновым светом в студии программы «Время» сидела Катя Андреева в эсесовских знаках отличия и вела безостановочную геббельсовскую пропаганду, потрясая перед Глебом Павловским оторванными яйцами членов Совета Федерации…

Вот к чему мы пришли за последний год.

Россия-зомби, Россия-упырь, «остаточная постсоветская цивилизация», напившаяся крови, пытается ныне обрести вторую свою жизнь.

Рано или поздно в нее будет вбит осиновый кол.

Распад сгнившей сверхдержавы невозможно остановить – как невозможно предотвратить рождение новых наций, новых идентитетов на постсоветском пространстве.

Я не вижу ничего плохого в «распаде России». Россия – это вообще не народ, не этнос, не монада, распад которой был бы равен ее уничтожению (именно так трактуют дело русские фундаменталисты). Россия – это империя, рухнувшая под собственной тяжестью. Позитивный смысл любой изжившей себя империи – оставить после себя некий цивилизационный ландшафт и переместиться в область мистического (если таковая имеется). Именно так произошло с Римской и, впоследствии, Священной Римской Империей: они были хороши тем, что создали Европу как пространство жизни. Обе эти империи «вовремя ушли», оставив, как гигантская рептилия, высохший панцирь цивилизационного плато, на котором поселились новые народы.

Мы как-то забываем, что современная Европа возникла В РЕЗУЛЬТАТЕ РАСПАДА. Именно распад Священной Римской Империи (к слову сказать, просуществовала она столько же, сколько и СССР: чуть больше 70 лет) привел к появлению «вольных городов», независимых королевств и герцогств, ставших прообразами современной Франции, Германии, Италии, Австрии. Был там и аналог нашего Путина: в середине X века Оттон Великий вновь провозгласил «единую и неделимую» Священную Римскую Империю. И опять она развалилась. Германские государи (такие, как Фридрих II) периодически «мочили» вольные итальянские города за их сепаратизм. «Замочили» однажды, через крестовый поход баронов, даже одну южнофранцузскую область. За «еретизм». И все равно: рождение новых наций остановить не удалось. Франция для Германии поначалу была тем же, наверное, чем для нас Украина. Недоразумением каким-то. Отросток. Ответвление. Провинция, лопочущая на смешном своем языке. Хохлы, в общем… А кончилось тем, что к XVI веку именно Франция создала крупнейшее в Европе абсолютистское государство, хотя номинально «сакрум империум» (корона Священной Римской Империи) находилась в руках австрийских Габсбургов. В 1802 году Наполеон вообще упразднил эту давно уже не существующую Империю…

Дробление жизни не помеха. Не нужно бояться стать Европой. Постимперская история всегда интересней собственно имперской. Но, думая о «пост-России», сравнивая ее с Европой, вспоминаешь и иной ареал европейского мира – Византию, которая была лишь Восточной частью все той же Римской империи, но, замкнувшись, превратилась в ветхий анклав полуазиатской деспотии… Пойдет ли Россия по пути Западной Европы или по пути Византии? Последняя не нашла в себе мужества стать пост-империей и была в 1453 году сметена полностью, навсегда, не так, как Рим в V веке.

Всем сердцем я – за развал России, за освобождение душ и монад, замурованных в ее имперский бетон. Я не хочу, чтобы Россия превратилась в полуфашистскую гниющую Византию и, в конце концов, исчезла совсем. Она должна «развалиться», чтобы жить дольше. Столетиями она создавалась из папье-маше, из разнородных этносов, пространств, ареалов жизни. Все они слиплись и вдавлены друг в друга. Пусть же каждый станет каждым! Ничего страшного, если нам при этом придется пройти через своеволие «удельных князей». Назад дороги все равно нет. Через самодержавие и «генерал-губернаторов» управлять в XXI столетии невозможно. Путиновщина – последний блеск имперского солнца перед окончательным закатом…

(Продолжение следует)