«Умри, империя!..»

( цикл стихотворений )

Билал Алканов, для Чеченпресс, 21.04.05г.

АллахIу Акбар!

( светлой памяти шахидов,
павших при выходе из осажденного
города Джохара зимой 2000 года )

Дорога к свободе сквозь горе и смерть,
Наш долг до рассвета прорваться суметь!
За нами обугленный город Джохар.
АллахIу Акбар! АллахIу Акбар!

Кольцо окруженья, бросок и проход,
Мы вышли за веру в священный поход,
И минное поле, как тысяча кар…
АллахIу Акбар! АллахIу Акбар!

Число умножая победных шагов,
Умело мы бьем ненавистных врагов.
Боев скоротечных кромешный угар…
АллахIу Акбар! АллахIу Акбар!

В глазах воспаленных – бесстрашная месть,
А в душах божественных – вера и честь!
И клич боевой, словно мужество, стар:
АллахIу Акбар! АллахIу Акбар!

Агрессор смертями напичкал простор.
И так далеко до спасительных гор!
Но трогает души, как мощный радар:
АллахIу Акбар! АллахIу Акбар»!

Разрыв зацветает оранжево-ал,
И следом – огня смертоносного шквал,
И люстра ракеты, как огненный шар….
АллахIу Акбар! АллахIу Акбар!

Грохочет, как лава, смертельный таран,
Уста остывают и шепчут Коран….
По мертвым телам бомбовозов удар.
АллахIу Акбар! АллахIу Акбар!

Все кочки на ощупь! Рывок напролом,
А тропка сквозь мины пробита ползком,
Бойцов умирающих огненный жар…
АллахIу Акбар! АллахIу Акбар!

Остались воронки и клочья одежд,
Как вехи Джихада и память надежд,
И вьется над полем дымящийся пар…
АллахIу Акбар! АллахIу Акбар!

К Ичкерии

Тревожным дням моим перебежав дорогу,
С младенческих ногтей живешь в моей судьбе…
Кому, как не тебе, понять мою тревогу
О бденьях без тебя? Кому, как не тебе?..

Кляня в своей душе бандитскую Россию,
Я время провожу в Джихаде и борьбе…
Кому, как не тебе нести мне ностальгию,
Грустящую вдали? Кому, как не тебе?..

Ведь, в думах о тебе, лишившись сна и воли,
Я голову клоню в божественной мольбе…
Кому, как не тебе, я возвещу о боли,
Что мучает меня? Кому, как не тебе?..

И в горестях твоих, быть может даже статься,
Сноп радости моей исчез при молотьбе…
Кому, как не тебе, мечтая оправдаться,
Я клятвы приносил? Кому, как не тебе?..

Аллах меня спасет от однозначных мнений,
Подвергнет Он мой дух лишь истинной резьбе…
Кому, как не тебе, штыками сновидений
Кромсать мою печаль? Кому, как не тебе?..

В разлуке я с тобой, ее шальные грани
Сверкают мне сейчас в житейской ворожбе…
Кому, как не тебе, в тисках воспоминаний
Держать мою любовь? Кому, как не тебе?..

К мунафику

С бульдожьей хваткой ты вцепился в свой народ,
Что кафир заплясал от счастья и восторга…
Хоть видит он, что ты презреннейший урод,
Но нужен ты ему как санитар для морга…

В пороках ты увяз, как в гнили потроха,
В подружках у тебя – распутная измена...
Душа твоя скользит по лезвию греха,
И проклят весь твой род до сотого колена…

Смотри: вокруг тебя лишь пепел и зола,
И плещется у ног и слез, и крови море,
Но почиваешь ты на черном ложе зла,
Убийствами кичась в палаческом задоре…

Иблис тебя поймал в коварнейшую сеть,
Когда ты позабыл веления Аллаха…
Ты участи лишен достойно умереть,
И в мир иной уйдешь в агонии от страха…

Согражданам своим устроил ты террор,
Чтоб утвердить в Чечне российские порядки,
Ты предал дух отцов и честь отважных гор,
И кафирам Русни усердно лижешь пятки…

И знает лишь Аллах каких же ты кровей,
Не верится, что ты из нашего народа –
Предательским клубком змеящихся червей
Видать, осквернена была твоя порода…

В душонке-гнойнике ты копишь трупный яд,
И вовсе нипочем тебе людское горе,
И существуешь ты, тревогою объят,
И дни твои идут в бессилье и позоре…

Средь мерзких пауков, шакалов, псов и змей
Успел ты показать себя ужасной тварью,
Ты полнишь зоопарк «кадыровских зверей»,
И пахнет от тебя убийствами и гарью…

Делишки все твои сотрутся в пух и прах,
И не спасут тебя предательство и злоба,
Ты плотью захрустишь в забвенья жерновах,
Насытится тобой могильная утроба…

Неправедной едой лаская свой живот,
Не чувствуешь, как месть чеченская нетленна…
Ждет каждый миг тебя петля и эшафот,
Тоскует по тебе смердящая геенна…

Контрактники

В Чечне снуют контрактники России,
Как зла, страданий, бед девятый вал!
Они в плену у гибельной стихии
И денег, что им Путин обещал.

В Чечню все эти русские шалавы
Попали, словно с корабля на бал.
Их божество – «зачистки» и облавы,
Да деньги, что им Путин обещал…

Какой же прок всем этим диким ордам
Лезть в горы, как на русский сеновал?
Видать, мозги затмили держимордам
Те деньги, что им Путин обещал…

Но этих тварей ждет конец хреновый
И глупой «операции» провал!
Гуляют на курортах ивановы
На деньги, что им Путин обещал!

А моджахеды яростно дерутся,
И все мощней Джихада их накал!
Но вот русисты так и не дождутся
Тех денег, что им Путин обещал!

У оккупантов на исходе силы,
Гниют их трупы у чеченских скал –
У них же виртуальны и могилы,
Как деньги, что им Путин обещал…

Город Джохар

Джохар мой, ты стонешь в имперском кровавом чаду,
Агрессор разрушил тебя, дорогая столица…
И сквозь лихолетье бредешь ты, как будто в бреду,
Как будто с крылом перебитым отважная птица…

Твое населенье разграблено пьяной ордой,
Она налетела разнузданной злой саранчою,
Желая чеченскую нацию сделать рабой,
Мечтая довлеть над ее непокорной судьбою!

Снуют мародеры, садисты, бомжи, палачи,
Контрактники, воры, убийцы, участники банды,
Фашисты, русисты, жулье, некрофилы, рвачи,
Каратели, урки, грабители и оккупанты,

И каждый из этих ублюдков коварен и зол,
И гибель несут им своим согласованным хором
И пуля чеченца, и водка, и наркоукол,
И вся оккупация их завершится позором!

А ты не забудешь и лютую злобу, и вред,
В пределы Чечни занесенные русскою рванью…
На теле твоем, о мой город, виднеется след,
Оставленный мясом, и кровью, и мышечной тканью –

Живыми же были когда-то, Джохар, и они –
Твои обитатели, дети твои и собратья,
Которые строили планы на дальние дни,
О самых ближайших ничуть не имея понятья.

Агрессор настырный совсем искорежил тебя,
Ушли даже кошки и крысы, почувствовав голод,
И радость ушла из тебя, бесконечно скорбя,
Остался лишь ты – нежилой и обугленный город.

Ты скорбно лежишь, погружаясь в земную кору,
Ржавея железом, крошась, осыпаясь бетоном,
Слепой и безмолвный, но лишь иногда на ветру
Руины твои отзываются болью и стоном.

И жутко растет на раздавленных крышах трава,
И грустная плесень накрыла развалины зданий,
И тень обреченности, будто диктуя права,
Печалит твой облик – источник беззвучных рыданий…

Лежишь ты, мой город, как будто всемирный укор
Всем этим европам, америкам, «странам ислама».
И каждый твой камень для сытой Вселенной – позор,
А сам ты – безгрешен: не имут же мертвые срама!..

Но знают русисты: чеченцы не канут во тьму,
Под чуждой пятою оставив тебя, словно остов...
Тебя возродят моджахеды! Я верю тому!
И скоро ты будешь цветущим, как солнечный остров!

Чеченская женщина

Кроют Ичкерию горя туманы,
Землю чеченскую топчет военщина.
Братьям-чеченцам врачуешь ты раны,
Славной Ичкерии гордая женщина…

Верой в Аллаха и памятью дедов
Видно, была твоя доля увенчана.
Ты обряжаешь на бой моджахедов,
Славной Ичкерии гордая женщина…

Ежеминутною гибелью близкой
Ненависть к куфру в тебе не уменьшена!
Враг называет тебя террористкой,
Славной Ичкерии гордая женщина…

Тех, кто на участь обрек тебя вдовью,
Ты истребляешь, тротилом обвешана…
Месть утоляешь ты русскою кровью,
Славной Ичкерии гордая женщина…

Тело твое и немного тротила –
Мщения бомба – и воет Смоленщина…
Ты для агрессоров – мощная сила,
Славной Ичкерии гордая женщина.

Не одинока ты с верой Аллаха –
Ты со священным Джихадом обвенчана...
Кафир дрожит пред тобою от страха,
Славной Ичкерии гордая женщина…

«Зачистка»

Бэтээры и танки опять окружают село.
И в который уж раз арестовано утро чеченцев.
Устрашающий залп. И кровавится неба чело.
И куражится враг вместе с кучкой нацмен-отщепенцев.

И жестокости вал налетает на мирных сельчан.
Первой жертвою пал с перерезанным горлом калека.
Все движенья вокруг контролирует смерти капкан.
И на мушку взята даже бледная тень человека!

Уголовной ордой потрошатся жилые дома.
Злобно-алчным ворьем разбиваются окна и двери.
Зеки разных мастей, по которым скучает тюрьма,
Режут скот на куски, и резвятся, как дикие звери.

И макушек детей пробивая незрелую крепь,
Вереницею пуль прошиваются детские люльки.
Преступлений своих удлиняя кровавую цепь,
С жизнью сотен людей оккупанты играют в бирюльки.

Бессердечная пьянь, подрывая жилье за жильем,
Быт убогий жует, прогрызает, глотает и гложет.
И корежится все этим низменно-жадным жульем,
Что оно увезти на своих бэтээрах не может.

Выделяя, как гной, нацпредательства гнусную муть,
Вместе с «псами войны» и «шакалы» свирепствуют в масках.
В подлых генах у них лебезит нечеченская суть:
Предки этой шпаны у чеченцев служили в подпасках.

А сама по себе связка «кафир-мунафик» – чэпэ,
Чтоб спастись от нее на земле нет, наверное, места.
Бьет подростков она и пихает во тьму бээмпэ,
Угрожая убить поднимающих голос протеста.

Иноземная мразь, «шизанутая» даже на вид,
Окружила Чечню бронетехникой и лагерями.
Днем и ночью творят на священной земле геноцид
Отморозки страны, что рычит на чеченцев веками…

Умри, империя!

Я – гордый моджахед. Моим бессмертным ликом
Стремится завладеть Эдема вечный сад.
Шокируя чертей своим предсмертным криком,
Умри, империя! Я вышел на Джихад!

Томится край родной в твоей вонючей пасти,
В которой только смерть и рукотворный ад.
Я положу конец твоей кровавой власти –
Умри, империя! Я вышел на Джихад!

Сегодня ты больна. В припадке дебилизма
По Родине моей стреляешь наугад.
Но не спасут тебя ни имидж, ни харизма –
Умри, империя! Я вышел на Джихад!

Гнетешь ты мой народ с мунафиком на пару,
И не страшны тебе ни Роблес, и ни Джадд.
Лишь я тебе несу заслуженную кару –
Умри, империя! Я вышел на Джихад!

Победу, как трофей, я подарю потомку,
И Хилафат ему оставлю, словно клад.
Собрав свои грехи в бездонную котомку,
Умри, империя! Я вышел на Джихад!

Я знаю назубок, что моджахеда доля
Есть лучшая из всех божественных наград.
Диктуют свой приказ душа моя и воля:
Умри, империя! Я вышел на Джихад!

Чтоб вырвать, наконец, из лап твоих народы,
В чьих бедах роковых маячит твой распад,
Я говорю тебе от имени Свободы:
Умри, империя! Я вышел на Джихад!

Под бомбежкой

Под бомбежкою лежу я на равнине белой,
И шепчу молитву Ясин лично для себя…
Взрывы сеют рядом гибель в пляске оголтелой,
И дымят вокруг воронки, реквием трубя…

Под бомбежкою лежу я на равнине белой,
И шепчу молитву Ясин лично для себя…
В этот миг моя невеста с болью ошалелой
Может быть, на небо смотрит, обо мне скорбя…

Под бомбежкою лежу я на равнине мутной,
И шепчу молитву Ясин лично для себя…
В этот миг моя сестренка от догадки смутной
Может быть, роняет слезы, душу мне знобя…

Под бомбежкою лежу я на равнине серой,
И шепчу молитву Ясин лично для себя…
В этот миг, быть может, Нана, с бесконечной верой
Обо мне Аллаха молит, пальцы теребя…

Под бомбежкою лежу я на равнине ровной,
И шепчу молитву Ясин лично для себя…
В этот миг Чечня родная с жертвенностью кровной
От меня отводит бомбы, корчась и хрипя…

Призыв к Джихаду

И ты, кто согнулся под ношей печали и боли,
Кто радость побед на отцовской земле не познал,
Чье сердце разбитое плачет в плену у неволи,
Воспрянь своим духом! Тебя я к Джихаду призвал!

И ты, кто канючил у жизни мирские подачки,
Кто жалкую долю, как будто младенца ласкал,
И вместо борьбы для неверных устраивал скачки,
Давай! Поднимайся! Тебя я к Джихаду призвал!

Кто с рабством смирится, тот в будущем без вести канет!
Давай, не допустим, чтоб кафир опять ликовал.
Ты, тот, кто не верил, что эра Ислама настанет,
Смотри же! Свершилось! Тебя я к Джихаду призвал!

Тот, кто с кораблями расстался на жизненном море,
И бьется в кручине, как парус у сумрачных скал,
Расплавленной медью разлей на врага свое горе
И в бой собирайся! Тебя я к Джихаду призвал!

Тот, кто равнодушной губой унижая молитву,
Лишь в мыслях своих хорохорясь, и рвал, и метал,
Ты должен давно возмутиться и выйти на битву:
Пред ликом Отчизны тебя я к Джихаду призвал!

И тот, кто зовется русистами «жителем мирным»,
Чью душу слюнявит негаданной смерти оскал,
Чей скарб нажитой унесен мародером настырным,
Очнись от смиренья! Тебя я к Джихаду призвал!

А ты, кто гордился воинственной памятью дедов,
Чьи души унизить не смог даже русский «шакал»,
Иди и быстрее вливайся в ряды моджахедов,
И бей оккупантов! Тебя я к Джихаду призвал!

Кто видел, как, черту продав свои душу и тело,
Безродный мунафик русистов похлебку лакал,
Поймет, что предательство – это последнее дело,
И будет просить, чтоб его я к Джихаду призвал!

Вы те, кто забились в понурые норки-палатки,
И робко взирают на яростной битвы накал,
Вам нравятся, что ли, агрессоров русских порядки?!
Восстаньте скорее! И вас я к Джихаду призвал!

А вам, кого изверги русские ловят в облавах
И в ходе «зачисток», похожих на гибельный вал,
Нужны еще новые сводки о кафиров нравах?
Кончайте мудрить! Я вас тоже к Джихаду призвал!

Рассказ моджахеда

Бой за город Аргун, словно духа набат,
Что веками ломал кандалы и оковы…
Моджахед и амир, будто связка гранат,
Вместе с танком врага разорваться готовы.

Нашей мести кистень ищет танки – на слом.
Мы так ждали весь день этой схватки с врагом.
А захватчика смерть, словно манна с небес –
Только «сметь» и «суметь» – лучше всяких словес!

Зданье школы горит, будто факел беды.
Пули жалят тела, словно тучи москитов.
И на небе видны золотые следы
Под священный шатер уходящих шахидов…

Не стихает на миг канонады накал.
Я русиста настиг и убил наповал.
Смерть мурлычет, как рысь, на краю немоты.
Режут отчую высь вертолетов винты.

Все смешалось вокруг. Рвется рядом фугас.
И взбирается пламя на корпус «КамАЗа».
День от дыма и гари как будто погас,
И дразнит мою удаль бомбежка-зараза…

И срываясь на мат, и фортуну кляня,
Плачет русский солдат и стреляет в меня.
Мне же, город родной, моя честь дорога –
Ведь, Победой одной пахнут трупы врага…

Пашут землю отцовскую бомба и СКАД,
Боронуют, осколками мин засевая.
Из нее ж вырастает лишь только Джихад,
Чтоб Ичкерия стала страной урожая!

Дышит кафир теперь, словно загнанный зверь.
Было много потерь, но в Победу ты верь!
И в священном строю я на страже стою,
Даже в трудном бою я нашиды пою!

Брошу в самую гущу заклятых врагов
Я себя, как бутыль с зажигательной смесью,
Чтоб чеченскую землю, как стадо ослов,
Не топтали они бронированной спесью…

Пуля бьет меня влет, устремляясь в полет,
Но русист не поймет, кто в раю меня ждет, –
Ведь, ему же – кранты! И, срывая бинты,
Я у гиблой черты рушу мир суеты…

Ичкерия моя

Привычный быт назойливо ломая,
Вцепился кафир в отчие края…
За что тебе, скажи, судьба такая,
Ичкерия – республика моя?

От горя и от ран изнемогая,
Хиреет территория твоя…
За что тебе, скажи судьба такая,
Ичкерия – республика моя?

Не вспахана лежит земля нагая.
В морщинах, ранах и ухабах вся…
За что тебе, скажи, судьба такая,
Ичкерия – республика моя?

И граждан кровь, как вурдалак, лакая,
Кичится враг, жестокость не тая…
За что тебе, скажи, судьба такая,
Ичкерия – республика моя?

В руинах и в палатках промокая,
Бедой пропахла каждая семья…
За что тебе, скажи судьба такая,
Ичкерия – республика моя?

И в боль твою особо не вникая,
Кривится жизни злая колея…
За что тебе, скажи, судьба такая,
Ичкерия – республика моя?

Живешь под оккупацией, страдая.
В помине нет – ни пищи, ни жилья…
За что тебе, скажи, судьба такая,
Ичкерия – республика моя?

И детский плач, в печенки проникая,
Ведет себя, как будто он –судья…
За что тебе, скажи, судьба такая,
Ичкерия – республика моя?

И матери твои, навзрыд рыдая,
И день, и ночь хоронят всех подряд…
Но будет у тебя судьба другая,
Покуда есть чеченцы и Джихад!

Священный реквием

По Вселенной ступает чеченский Джихад,
Изумляя «убитые» страхом народы…
Пал за город Джохар мой двоюродный брат,
И ушел навсегда под небесные своды.

День от боя гудел. И дымилась гора.
Трупы русских лежали в лесу, как колоды…
Не вернулся из боя мой шурин вчера,
И ушел навсегда под небесные своды…

Где же кафирам силу и мужество взять,
Чтоб сравнить их с отвагой чеченской породы?..
На засаду русистов нарвался мой зять,
И ушел навсегда под небесные своды…

И блокпосты врага затопляя вокруг,
Катит Сунжа свои возмущенные воды…
В фильтропункте пропал мой единственный друг,
И ушел навсегда под небесные своды…

Я воюю со злом, приобщаясь к добру,
Как к подарку Джихада и вечной Свободы…
И за правду убит мой собрат по перу –
Он ушел навсегда под небесные своды…

Не стихает борьба… За чертой роковой
Начинают мелькать мои лучшие годы…
И стихи мои гибнут строка за строкой,
И уходят навек под небесные своды…

И на этой жестокой кровавой войне,
В честь Джихада слагая священные оды,
Моджахедов я славлю. И кажется мне,
Что и сам я ушел под небесные своды…

Слово о моджахеде

Он, может, сотворен Всевышним из железа,
Чтоб выстоял в борьбе, врагу наперекор…
Он учится терпеть у дедовского леса,
Искусству воевать – у ичкерийских гор.

И ангелы над ним проносятся недаром:
Влечет его к себе Эдема вечный зов.
Вода же для него становится нектаром,
И «каменный» сухарь – амброзией богов.

Он ходит каждый день у гибели на грани,
Джихада благодать ему как отчий дом.
И мощный дух отцов царит над полем брани,
Где славный моджахед сражается с врагом.

Намазы он творит под грозный грохот боя,
Лишь в детские года молился он в тиши…
Враг хочет умалить величье дел героя,
И сплетнями убить покой его души.

А что же моджахед? Он к ним не клонит слуха –
Пред ним на небесах сияет звездный трон.
На радость естеству стоического духа
Врагов своих подряд уничтожает он.

Кружится воронье над вражеской колонной,
С которой он опять разделался сполна…
Он будет обладать эдемскою короной,
Когда сгорят его земные времена.

Не хватит всех богатств, накопленных планетой,
Иль в недрах у нее упрятанных во тьму,
Чтоб наградить его за подвиг в битве этой
И выкупить венец, назначенный ему…

Охваченный судьбы надмирным притяженьем,
Ломает верой он агрессоров «штыки».
И глаз его лучей священным отраженьем
В Чечне его родной сверкают родники…

К смерти

Ты, смерть, красна не на миру, а только лишь в Джихаде,
Когда ты огненной дугой взметнешься надо мной.
И встречу я тебя тогда, как будто на параде,
Мы будем как друзья с тобой, сведенные войной.
Рванется в рай моя душа и шевельнется рябью
Тысячелетний водоем из человечьих глаз.
Я тоже буду поглощен твоей бездонной хлябью,
О чьей чернильной темноте я вспоминал не раз.
Ты, смерть, черна или красна – не в этом вовсе дело:
С тобой мы встретиться должны лишь на Прямом пути.
С жестоким кафиром Русни я в бой вступаю смело,
Чтоб стать шахидом и в Эдем божественный войти.
Сейчас над Родиной моей война грохочет злая,
На землю дедов и отцов пришел коварный враг.
Смотри, не ошибись и ты, мишени выбирая,
Пускай же будет справедлив твой каждый новый шаг.
Мгновенья вечности летят, как будто птичья стая,
Как смертный, радуюсь, что ты над ними не вольна.
Ты ж хочешь, чтобы я погиб, чтоб суть моя живая
Жила в провинции твоей с названием «Война».
Я знаю, ты возьмешь меня иль в вёдро, иль в ненастье
Никто из мертвых иль живых не сможет мне помочь.
Мир вытравит меня из глаз, не помнящих о счастье,
Неумолимых, как и ты, и обращенных в ночь...
Хоть моментально ты меня лишишь земного крова,
Стремясь с небытием меня навеки обвенчать,
Не сможешь, как бы ни была ко мне ты так сурова,
Поставить на моем челе забвения печать.
И забываешь ты одну существенную правду,
Что на пути Аллаха я шахидом лишь паду.
Ведь, плоть и душу я свою давно отдал Джихаду,
И уготовил место мне Аллах в своем саду...
Те, кто убиты на Прямом пути, не унывают,
Их мертвыми ты не считай, ты не коснулась их!
Они живые! У Творца удел свой получают.
Всегда об этом нам твердит Корана каждый стих.
Ты помни: также не умрут и все мои мгновенья,
В которых я Ичкерию ласкал стихом своим...
И руки матери хранят мои прикосновенья,
Хоть щиплет память обо мне глаза ее, как дым...

Геноцид

Быт и будни со скорбью венчаются ныне,
Враг лютует кругом, никого не щадя…
И толпятся на травах слезинки дождя:
Подорвался ребенок на кафирской мине.

Психопат-некрофил взял Отчизну на мушку
И лишил ее счастья, покоя и сна…
В предрассветных потемках рыдает луна:
Русский кафир «зачистил» больную старушку…

Даже самая дохлая русская гнида
На страданьях людей превращается в вошь…
Небеса пеленой покрываются сплошь:
Оккупант расстрелял старика-инвалида…

Моджахеды Чечни – это рать, а не горстка –
Месть чеченцев идет по следам палачей!..
От животного страха дрожа перед ней,
Русский изверг повесил слепого подростка…

Беспощадный оскал тираний и военщин
Жертвам будущим, может быть, снится во сне…
Поклоняясь наркотикам и Сатане,
Четвертует каратель беременных женщин…

Ради утвари, тряпок и водки пол-литра
Рушит город агрессор и губит село…
Расправляется подло, коварно и зло
С населением мирным двуглавая гидра…